Получая орден Ленина, поклялся зверобой загнать в яму немецкий маршевый батальон. Вернувшись после выздоровления в родную дивизию, действующую на новом направлении, Номоконов в тот же день вышел на позицию. Белая Церковь, Киев, Житомир… 296, 297, 298 точек и крестиков на трубке из слоновой кости… И опять тяжелое ранение в поединке с искусным вражеским стрелком.
После излечения не удалось вернуться в родную часть. Второй Украинский фронт, 221-я Мариупольская стрелковая дивизия. Бои на реке Молочной, под Мелитополем, за Никопольский плацдарм… Первый Украинский фронт… Где только не пришлось делать сидки и скрадывать фашистских зверей! Винница, Жмеринка, Каменец-Подольский, Тернополь… Погрузка в эшелоны, короткие остановки в Нежине, Курске, Шлиссельбурге. И вот – Ленинград. Через весь израненный город прошагал солдат, все увидел, и рука еще крепче стиснула винтовку.
…Карельский перешеек, тяжелые бои… На самые трудные участки посылали Номоконова и в 221-й стрелковой дивизии. Менялись командиры и подразделения, не все записывалось в «Памятку снайпера», но солдат продолжал вести свой боевой счет, отмечая на курительной трубке только тех, которые «намертво завалились». О его родовой песне доброй охоты, которую напевал солдат, потихоньку расставляя страшные отметки, узнавали и в новых подразделениях. Каждому хотелось посмотреть на удивительную трубку с черным полированным мундштуком, золотыми колечками и рядами ровненьких крестиков и черных точек, густо испещривших остов из слоновой кости.
– Тридцать шесть крестиков… Это тридцать шесть крестов на могилах гитлеровских офицеров? Так, Семен Данилович?
– Эдак, – отвечал снайпер.
– А что значат точки? И почему они расположены в три ряда?
– Таежная бухгалтерия, – пояснял снайпер. – Однако, ладно получается, ребята. Уже две роты потерял Гитлер от моей руки. Видишь, новый ряд пошел? Готовлю еще одну роту. Фашисты так… Пропадающим наш народ посчитали. А я так… Против ихнего батальона задумал выступить.
– А давно вы в снайперах? – улыбались солдаты.
– Давно хожу с винтовкой, ребята. Все время на передовой. Мало что знали новые люди о снайпере, не сразу можно было добиться его откровений, и, наверное, не все верили ему. А он никого и не уверял.
«2 сентября 1944 года Номоконов, по обыкновению, охотился.
Ему удалось в тот день подстрелить трех офицеров, и взбешенные фашисты открыли минометный огонь по ивняку, где прятался снайпер. Один осколок просвистел у самого уха и попал в трубку. Номоконов с обломком мундштука, крепко зажатым в зубах, опять остался невредим.