– Карауль командира, – сказал он и исчез в зарослях.
Долго ждал Номоконов сержанта и его товарища, много передумал в ту тревожную темную ночь. На востоке то затихала, то снова разгоралась беспорядочная стрельба, в небе гудели чьи-то самолеты, слышались глухие разрывы. Раненый бредил. Щемящее чувство тревоги и тоски охватило Номоконова. Берестяной чум на берегу порожистой Урульги видел он, простор забайкальской тайги, скалистые гольцы, светлые струи горных рек. Там еще в юношеские годы бродил он с ружьем по звериным тропам. В свой дом в Нижнем Стане переносился мыслями солдат…
Давно, еще в 1919 году, женился Семен, но словно чья-то жестокая рука все время забиралась в его маленький чум и уносила счастье. В 1920 году смерть унесла первенца, сына Юру. Потом, только родившись, умерли другие сыновья: Алексей, Александр, Николай. Уже трехлетней скончалась дочь Елена. Шестой ребенок, сын Владимир, поборол скарлатину, косившую детей, но сильно похудел, еле двигался. Однажды, вернувшись на стойбище, не увидел Семен родного человека, помогавшего собираться на охоту. Какая-то болезнь унесла в могилу его жену. Сын Володька, кем-то привязанный за ногу к койке, грыз старую кость и был очень похож на волчонка.
Потом другая подруга ставила чум и оберегала его слабого сына – Марфа Васильевна. Не захотела молодая красивая жена скитаться по лесным урочищам, жить в одиночестве, вдали от деревень. Уговорила мужа осесть на земле, записаться в коммуну, обещала крепких сыновей – помощников в нелегких делах, наследников. Уже не в дымном чуме, а в бревенчатом домике родился сын от второй жены – Прокопием назвали. Опять заглянула в дом охотника знакомая болезнь, а только не поддался ей малыш! Подросли сынишки, окрепли, пошли в школу. Перед войной опять прибавка в семье получилась. Сын родился – Миша.
Что делает теперь семья, как живет? Володьке шестнадцатый год пошел. Нет, еще не кормилец. Проньке – одиннадцать, а Мишка только-только ползать начал. Как здоровье жены, у которой скоро снова будет ребенок? Есть ли в доме хлеб? Не много выдали перед войной на трудодни.
Ночной мрак был кругом. Напрасно всматривался и прислушивался Номоконов – сержант и рыжий санитар не возвращались.
– Люди, – тихо позвал раненый, – вы здесь?
– Здесь, – встрепенулся Номоконов. – Возле тебя.
– Дай руку, – слабым голосом попросил майор. – Где остальные?
– Поглядеть дорогу ушли, – погладил Номоконов руку раненого. – Утром дальше двинемся, носилки сделаем.
– Напрасно… Умираю… Откуда ты, чей?
– Номоконов я, свой…