— До чьей свадьбы? — переспрашивает Сарматов, морщась от боли.
— Моей. Вернусь — потащу Ленку в загс. Так что приглашаю в свидетели!
— Тихо, Шальнов! Ни звука! — шепчет Сарматов. — Кажется, сейчас нас пригласят в другое место.
На тропе человек десять — в закамуфлированных касках, с винтовками М-16 на изготовку.
Молодой краснощекий офицер оглядывает приближающихся и с сочувствием спрашивает:
— Есть проблемы, парни?
— Все в порядке, сэр! — отвечает Сарматов. — В темноте напоролся на что-то. Во Вьетнаме бывали передряги и посерьезнее...
— Сэр, у нас есть джип, но дороги так развезло...
— Так дотопаем. Не найдется ли у вас глотка виски?
Один из «беретов» с готовностью протягивает флягу, подмигнув Сарматову, говорит:
— Я воевал под Луан-Прабангом, но эти салаги нас не поймут...
— Ну и пошли они в задницу!.. — взрывается Сарматов.
Сделав большой глоток, он протягивает флягу «берету». Тот сует ему ее в карман, улыбаясь, говорит:
— Она тебе сейчас нужнее, парень!
— Ладно, сочтемся! — кивает Сарматов, и они с Шальновым идут мимо расступившихся коммандос.
Краснощекий офицер кричит им вслед:
— Держитесь ближе к реке, чтоб не напороться на мины!
— О'кей! — отвечает Сарматов.
Только когда за деревьями высвечивается матовая поверхность реки, Шальнов разжимает стиснутые зубы и с шумом выдыхает:
— Уф-ф-ф, чуть в штаны не наложил со страху!
— Хорошо, что ты рот с московской фиксой не раскрыл, — усмехается Сарматов.
— Ну, я скажу, нервы у тебя, командир!.. Неужели ты ничего не боишься?
— Боюсь... мышей. Как увижу — в обморок падаю.
— Мышей?.. — изумленно таращится Шальнов.
— Ну да, мышей. Вот слоны, к примеру, тоже больше всего мышей боятся, — как ни в чем не бывало продолжает Сарматов.
— Слоны? — переспрашивает вконец сбитый с толку Шальнов.
— Есть такая восточная сказка, лейтенант... По джунглям шел большой веселый слон. С дерева прыгнула мышка и юркнула ему в ухо. Из уха мышка перебралась в мозг слона...
— И что? — В голосе Шальнова интерес.
— А то, что слон продолжал весело грубить на все джунгли, не подозревая, что хозяйничающая в его мозгу мышка ведет его к пропасти...
— Он разбился?
— Разбился... Но с ним разбилась и мышка...
— Не пойму я что-то этого прикола! — пожимает плечами Шальнов.
— Подрастешь — поймешь! — вздыхает Сарматов и показывает рукой на заросшую протоку. — Ну, вот вроде бы мы на месте...
Осмотревшись, они осторожно вступают под широколистый кустарник на берегу протоки, но не успевают сделать нескольких шагов, как кто-то обрушивается на них сзади.
Уклоняясь от занесенного ножа, Сарматов хрипит: