— Ты не видел на реке чужих людей, Вахид? — спрашивает кто-то из свиты Абдулло.
— Не видел чужих, — отвечает старик и потрясает «буром». — На чужих у Вахида есть старый английский товарищ!..
Ответ старика вызывает смех у всадников, но громче всех смеется толстый Абдулло.
— Грязный шакал, питающийся падалью!.. — скрипит зубами старик и, посмотрев на копны, под которыми замерли чужеземцы, шепчет: — О, аллах! Прости мне мой грех. Укроти ярость сердца моего и защити меня от шайтана.
Когда скала остается далеко за поворотом реки, старик обращается к Алану:
— Молодой гюрджи понял, что Абдулло с нукерами рыщет рядом, как волк?
— Я осетин, ага! — отвечает на фарси Алан из копны. — Мы все поняли, спасибо!..
* * *
Десятка три всадников на взмыленных конях, с трудом преодолев распаханный неровными прерывистыми бороздами ледник, останавливаются перед седловиной перевала, заваленной многометровой стеной снега, льда и камней.
— Абдулло, кони здесь не пройдут! — говорит бородатый наездник в грязной растрепавшейся чалме, обращаясь к толстому седоку на пританцовывающем темно-гнедом ахалтекинце. Он показывает камчой на завал. — Гяуры взрывами завалили перевал и, я так думаю, поставили наверху мины.
— Ну, и чего уставился на этот перевал, как баран? — орет Абдулло. — Расчищай, взрывай — я не собираюсь терять миллион долларов из-за твоей глупости, Гафур!
— Почему из-за моей глупости?! — вскидывается бородатый.
— А кто мне говорил, что проверил все ущелье Шайтана, разве не ты, старый вонючий козел? — шипит сквозь гнилые зубы Абдулло и наотмашь сечет Гафура камчой по лицу.
— Оставь Гафура в покое, Абдулло!.. Даже если к концу дня расчистим проход, то все равно не догоним их! — говорит по-русски рябой всадник. Хотя на голове его чалма и одет он в халат, все равно ясно, что человек этот не местный и скорее всего славянин. — За перевалом ледник... Говорил тебе, что лошадей подковать надо!..
— Абдулло! — восклицает сошедший с коня молодой нукер. — Смотри! — Он показывает на следы двух пар солдатских башмаков, четко читаемых на белом снегу низинки. — Двое их тут прошли, наиб...
— Двое... — растерянно тянет Абдулло и вопросительно смотрит на русского. — А остальные куда делись? Что скажешь, Леха?
— Я что, ясновидящий тебе?! — огрызается тот. — Может, вон под той лавиной прилегли поспать навечно! — кивает он на снежные завалы под склоном. — А может, эти двое, что здесь потоптались, навроде куропатки, фуфло толкают...
— Какой еще куропатки?.. — не поняв, переспрашивает Абдулло.
— Той, которая динамит! Она сама под руку лезет и тут же косяка в сторону дает... — размахивая руками, отвечает рябой.