Чего здесь только не было: и распятия с
Иисусом Христом, и звезды крутых, и изображения гладиаторов, головы чудовищ с клыками, рогами, бородой, оскалы, сражающиеся быки, рыцари, парящие орлы и прыгающие олени, кинжалы, мечи, факелы, обнаженные женщины, карты, розы, церкви с куполами.
Делегация отрицаловки, прибывшая на переговоры с администрацией, была безоружна, об этом сказал сам Кокан.
— Начальник, что же ты пушками обложился? — с легкой насмешкой сказал он, увидев полковника Жуликова. — Мы-то пришли к тебе с голыми руками.
— У вас-то, может быть, оружия нет, — согласился Жуликов, — но в промышленной зоне уже наверняка не одну сотню заточек сделали.
— Надо же нам как-то защищаться.
— От кого?
— От вашего беспредела. Полковник Жуликов, который всегда считал себя либералом в отношениях с заключенными, едва не задохнулся от возмущения. Но помня о том, что ему нужно выиграть как можно больше времени, он сдержался.
— В чем же состоит беспредел, по вашему мнению?
— Мужик на промке пашет из последних сил, а нормы растут, выполнить их невозможно.
Начальник колонии едва не засмеялся.
— Так вы, значит, сюда за мужиков просить пришли? — сказал он, приглядываясь к звездам на плечах отрицал. — А среди вас хоть один мужик есть? Кто-нибудь из вас бывал в промзоне?
— Это не наше дело, — надменно заявил Кокан. — Блатному в промке пахать западло. Это не его дело, он должен воровской устав блюсти и за порядком следить.
— Вот я и смотрю, как вы за порядком следите. Зона совсем разморозилась.
— Это потому, что вы со своими законами лезете в нашу жизнь. А у нас свой устав, ничего хорошего из этого получиться не может.
— Что же вы нам предъявляете, осужденный Куташвили?
— Прекратить беспредел повязочников, снизить нормы выработки на промке, разобраться с наказаниями. Что это за дела, когда любой сэвэпэшник может лишить зека права покупать продукты в ларьке? На одну вашу пайку здесь не продержишься.
— Члены секции внутреннего распорядка, или сэвэпэшники, как вы выражаетесь, наделены определенными полномочиями. Если у вас возникают какие-то претензии по поводу вынесенных наказаний, вы можете обращаться к офицерам-воспитателям.
— Ваши попы, — презрительно сказал Кокан, — слушают только сэвэпэшников. Мнение простого зека для них ничто.
— Возможно, вы правы, — уклончиво сказал полковник Жуликов, — члены секции внутреннего распорядка, а также другие представители лагерной общественности своим примерным поведением заслуживают того, чтобы администрация считалась с их мнением. Вам и таким, как вы, Куташвили, путь сотрудничества с администрацией тоже не заказан.