— Вообще-то нам нельзя с тобой разговаривать. Если узнают, пять нарядов вне очереди выпишут.
— Сержанта боишься? — проговорил Константин.
— Нет. Он так своими сапогами гремит, что я его за версту слышу. «Кусок» у нас тут один есть… Вообще-то здесь с тоски помереть можно. — Он придвинулся поближе к кровати и заговорщицким голосом произнес: — Это правда, что ты опасный преступник? У нас в полку говорят, что ты несколько человек замочил.
— Где говорят?
Солдат понял, что проболтался, покраснел и быстро-быстро заморгал ресницами.
— А, чего уж там, — махнул он рукой. — Ты сейчас в милицейском полку МВД, внутренние войска то есть. А это медсанчасть наша. Тебя сюда позавчера привезли, боялись, что живым не довезут. Специально вот целую палату освободили. Наш врач сказал, что крепко ты в машине разбился…
В памяти Константина явственно всплыло, как он выбрался из машины и пополз прочь. Потом был взрыв, кажется, горел рукав куртки. А потом его начали бить…
— Нас поставили и приказали сообщить, когда очухаешься… Ой, подожди… Кажется, товарищ младший сержант идет… Точно.
Солдат резко выпрямился, едва не уронив шинель с плеч. Константин испытывал неимоверную усталость. Сердце глухо клокотало в груди, на лбу выступили капли пота. Он не видел, как в комнату вернулся младший сержант, потому что в тот самый момент, когда скрипнула дверь, Панфилов потерял сознание.
* * *
— … множественные переломы ребер, сотрясение мозга, вывих и перелом предплечья, ожог второй степени. А так, в общем, ничего, повреждений внутренних органов нет, — донесся до него незнакомый голос. — Крепкий парень. Выкарабкается. Ему сейчас покой нужен.
— Как долго? — Еще один незнакомый голос.
— Дней десять, не меньше.
— Не сбежит? Короткий смешок.
— Куда же ему бежать-то?
— Ладно, через неделю я его заберу.
— Недели маловато…
— Хватит. Теперь здесь будет дежурить мой человек. Чтобы никаких контактов. А почему у вас так холодно?
— Зима, товарищ капитан. А нормы обогрева такие же, как в казарме.
— Тогда накройте потеплее. Еще не хватало, чтобы мой подследственный замерз.
Панфилов прослушал весь этот разговор с закрытыми глазами. Когда раздались шаги, он осторожно приоткрыл веко и увидел две удаляющиеся мужские фигуры. Один из посетителей был в милицейском мундире. Наверное, тот самый капитан, для которого Панфилов — подследственный. Слово-то какое гнусное. Как будто взгромоздился на него кто-то сверху и дрючит во все дыры…
А вот и еще один в милицейском мундире. Погон его Константин разглядеть не успел, потому что сразу закрыл глаз. Солдатам уже не доверяют, боятся.