— А, вы об этом? — равнодушно сказал Константин. — Споткнулся.
— Что-то я не припоминаю, чтобы у нас в камерах были ступеньки, — откровенно засмеялся Дубяга.
— Странный у нас какой-то допрос получается, — отвернувшись, сказал Константин.
Дубяга предпочел не заметить, что обвиняемый разговаривает со стеной.
— А это вовсе и не допрос, — почти ласково сказал он. — Хотелось поговорить с вами по душам.
— Ну да, — мрачно усмехнулся Константин. — С кем же еще, кроме следователя, разговаривать по душам?
— Вот именно, — неожиданно согласился капитан. — Здесь я — ваш единственный друг и наставник.
— Угу… Вождь и учитель…
— Прекрасно, что вы смогли сохранить в этих тяжелых условиях чувство юмора. Кстати, как вам условия в следственном изоляторе?
— Нормально.
— А многим здесь не нравится.
— Это их дело.
Дубяга оценивающе посмотрел на Панфилова и принялся барабанить пальцами по столу.
— Я выполнил вашу просьбу. Вашей матери сообщат, что вы у нас. Впрочем, это наша обязанность… — Он заглянул в папку и добавил: — Константин Петрович.
Наверное, Дубяге таким образом хотелось подчеркнуть доверительный характер разговора. Но Константин промолчал, внешне никак не прореагировав на слова следователя.
— Значит, с соседями по камере вы уже познакомились. Мне кажется, они вам не понравились.
— Креститься надо, когда кажется.
— Зря вы так, Константин Петрович, — наставительно сказал Дубяга. — Я ведь к вам со всей душой. Да… А ведь Булатов по кличке Карзубый и его компания — вовсе не худшие люди в нашем следственном изоляторе. Вы о прессовке ничего не слышали, Константин Петрович? О шерстяных хатах и тому подобном?
— Нет.
— Вот нас, сотрудников правоохранительных органов, ваша братия часто необоснованно обвиняет в применении недозволенных методов. А ведь мы еще очень мягко с вами обходимся. Партия, знаете ли, не позволяет. Что ж, времена необоснованных репрессий ушли в прошлое. Но я вам честно скажу, — его спокойное лицо нервно передернулось, — моя бы воля, я бы вас… в бараний рог скрутил. Миндальничаем, зачем-то на разговоры по душам вызываем.
— Что вам от меня надо? — Панфилов прервал словоизлияния Дубяги.
Искры блеснули в глазах следователя.
— Кто тебе помогал?
— Я что-то не заметил, когда мы перешли на «ты».
— Я смотрю, культура из тебя так и прет, — со злой насмешкой произнес Дубяга. — Ладно, кто вам помогал, Панфилов?
— Вы о чем?
— Где взял дубликат ключа? — Дубяга снова перешел на «ты».
— Сам сделал.
— Допустим. Кому собирался сбывать похищенное?
— Я же говорил вам, — с ударением на последнем слове сказал Константин, — еще на первом допросе. Машину взял по глупости, решил покататься. Никому сбывать не собирался.