— Права? Это можно, — откликнулся Костыль, для виду шаря у себя в кармане.
В этот момент из кирпичного одноэтажного здания поста ГАИ вышел еще один милиционер в офицерской форме. Он держал руку на боку, возле кобуры.
«С этим не добазаришься. — Мысль просвистела, как пуля. — Пора рвать когти».
Не ожидая ни секунды, Костыль вдавил педаль газа до упора и рывком сбросил сцепление. Двигатель взревел, задние колеса завизжали, заскользили на подледеневшем грунте обочины, морозный воздух наполнился запахом обгорелой резины, паром и пылью.
«Жигули» повело в сторону, и сержант
Сазонтьев, рискуя быть сбитым, с невероятной прытью отскочил.
Наконец колеса зацепились за грунт, и машина рванулась вперед. Костыля вдавило в спинку сиденья подобно пилоту в набирающем скорость истребителе.
— Стой! Куда? — заорал лейтенант Евсеев, выхватывая из кобуры пистолет. — Стой!
Но «Жигули» уже выскочили на асфальт шоссе и, вихляя из стороны в сторону, набрали скорость. Костылю наконец удалось выровнять автомобиль на проезжей части, и, не переключая скорости, он разогнался до сотни километров в час. Лишь после этого он смог глянуть в зеркало заднего вида.
Посреди дороги, бессмысленно размахивая пистолетом, стоял лейтенант-гаишник и что-то кричал. Сержант, проверявший документы, ошеломленно вертел головой и вытирал лоб рукавом бушлата.
— Что, перессал? — засмеялся Костыль, бросая в рот сигарету.
Он прикурил и тут же глубоко затянулся, заполнив дымом легкие.
— Фу, — выдохнул Костыль. — С этими разобрался, а дальше-то что?
До места назначения оставалось еще километров сорок. Но уже через минуту вся областная ГАИ будет оповещена о дерзком поведении водителя красных «Жигулей». Если и не вся, то по меньшей мере ближайший пост, где его могут ждать. Костыль не знал, что делать.
Рвануть по проселку? Куда? Что потом? Бросить лайбу? Это означает только одно — не выполнить обещание и подвести под монастырь собственного брата.
«Ах, Игнат, Игнат, не уследил я за тобой, — укорял себя Константин. — Пока были вместе, ты рос нормальным пацаном, а стоило мне отправиться на выполнение долга перед Родиной, и тебя посадили на иглу».
Игнат был его младшим братом. Обоих на родной улице провожали многозначительными взглядами соседки и, переглядываясь между собой, говорили:
— Безотцовщина…
Накануне вечером Игнат прибежал домой в состоянии крайнего возбуждения. Мать, как обычно, была на работе. Константин сидел перед телевизором с бутылкой пива в руке.
— Ты чего? — спросил он.
С братом случилась настоящая истерика.
— Костыль, они меня попишут. Я из дому не могу выйти без денег. Я — покойник, понимаешь? Жмурик.