— Предлог придумал?
— Да мало ли?
Жуликов встал из-за стола, подошел к сейфу в углу, открыл дверцу и вынул еще одну бутылку коньяку.
— Дело серьезное, — сказал он, усаживаясь за свой стол и откупоривая бутылку. — Тут без ста грамм никак не обойдешься.
Они снова выпили по полстакана. Миронов, пошатываясь, встал.
— Я, пожалуй, пойду, Николай Сергеевич. Надо еще с бумагами разобраться.
Правда, Миронов не пояснил, как он в таком состоянии будет разбираться с бумагами. Но Жуликов не возражал.
— Кстати, как там этот… который в ШИЗО сидит второй срок?
— Панфилов?
— Вот-вот. Сколько ему осталось?
— Дня три, не больше. Сидит, что с ним сделается?
— У него уже небось борода выросла, как у попа, до колен?
— Выйдет — побреем.
— Может, еще подержать?
— Вроде не за что.
— Как в прошлый раз, обшмонать его, сунуть что-нибудь в карманы.
— По-моему, не стоит, Николай Сергеевич. Его и так уже в зоне все героем считают.
— Да ну?
— По моим данным, даже среди отрицательно настроенной части осужденных о Панфилове отзываются с уважением.
— Он же ни одного дня в колонии не провел. Как прибыл, так в изоляторе сидит. Нет, так дело не пойдет. Гони его из карцера в три шеи.
— Как — гнать? — Миронов недоуменно уставился на начальника колонии, который решил ни с того ни с сего власть проявить.
— А вот так. Нечего ему даром казенный хлеб жевать. Пусть работает.
* * *
Через час Жигана выпустили из штрафного изолятора. До конца положенного срока он не досидел ровно три дня. Впрочем, и тех семидесяти двух, которые он провел в камере, ему было вполне достаточно.
Несмотря на указание начальника колонии немедленно отправить Жигана в отряд, в своем бараке он не появлялся еще десять дней. После медосмотра доктор отправил его на больничную койку.
В ШИЗО Жиган потерял больше десяти килограммов веса, организм его был крайне ослаблен и обезвожен.
— Вам еще повезло, голубчик, — сказал доктор, заканчивая осмотр исхудавшего, почерневшего, заросшего рыжей бородой пациента. — Полторы недели хорошего питания и отдыха на мягкой постели — будете как огурчик. У вас все-таки удивительный организм, удивительный.
— Что вас так удивляет, доктор? Голос Жигана звучал слабо и приглушенно.
— Как — что, милейший вы мой? Вам пришлось перенести контузии, ранение, многочисленные переломы, а два с половиной месяца пребывания в… гм, и после всего этого у вас никаких серьезных последствий.
— Я не виноват, — попробовал пошутить Жиган.
— Ну ничего, ничего, голубчик, теперь я буду лично за вами присматривать. Только при одном условии, — он поднял вверх палец, — никаких нарушений дисциплины. Иначе даже мне будет трудно за вас заступиться.