— Хм…
Миронов, которого тоже начал забирать коньяк, шумно вздохнул.
— Вот он-то меня и беспокоит.
— А? — вышел из оцепенения полковник. — Почему беспокоит?
— Я о нем кое-что разузнал.
Он достал из кармана кителя небольшую записную книжку, развернул ее на середине и вслух начал читать:
— Куташвили Шалва Теймуразович, 1950 года рождения, вор в законе, кличка
Кокан. Уроженец города Зугдиди, грузин по национальности, среднее образование. Неоднократно судимый. 1969 год — статья 144-я, часть вторая, статья 145-я, часть вторая, приговор — три года лишения свободы. 1972 год — 206-я, часть вторая, приговор — два года лишения свободы. 1980 год — статья 188-я, приговор — два года лишения свободы. 1985 год — статьи 210-я и 218-я, часть первая, приговор — пять лет лишения свободы.
— Богатая биография, — усмехнулся полковник.
— Во время предыдущей отсидки был коронован в воры в законе Бутырской тюрьмой.
Начальник колонии наморщил лоб и некоторое время размышлял. Этот умственный процесс проходил с явными затруднениями — Жуликов то морщил лоб, то тер нос, то затягивался папиросой.
— Серьезное место, — наконец изрек он.
— Это верно, — согласился Миронов. — Но есть некоторая загвоздка. Не все признают Кокана настоящим законником. Ходят слухи, что он сухарь.
— Кто же его короновал?
— Вроде бы лаврушники. Но даже среди них не все признают авторитет Кокана.
Жуликов махнул рукой.
— Ну и что? Не признают — пусть ему будет хуже. Это не наша забота.
— Я тоже так сначала подумал, Николай
Сергеевич. А потом выяснилось, что дело гораздо серьезнее.
— Брось.
— Точно. Все дело в том, что наш смотрящий, Артур, тоже не признает Кокана вором в законе.
Жуликов сдвинул брови.
— Это плохо.
— Вот именно, Николай Сергеевич. Есть еще одно обстоятельство…
— Говори.
— Кокана переводят из Иркутской ИТК-27.
— С самого Дальнего Востока?
— Совсем недавно там были массовые беспорядки. И по моим данным, замутил зону не кто иной, как наш завтрашний гость Кокан. Я так и не успел выяснить, кто включил его в состав этапируемых в нашу колонию.
— Думаешь, будет мутить?
— Не исключено. Сухари для нас очень опасные, Николай Сергеевич. Нет лучшего способа поднять свой авторитет, чем спровоцировать массовые беспорядки.
— Ну, это ты шалишь, Петр Георгиевич. Мы никакому сухарю нашу зону мутить не
ПОЗВОЛИМ;
Жуликов возбужденно стукнул кулаком по столу.
— Конечно, не позволим, Николай Сергеевич. Только вот надо решить, что с ним делать.
— Петр Георгиевич, ты у меня начальник оперативной части, тебе и карты в руки. План какой-нибудь есть?
— Я предлагаю действовать как обычно. Кокана помещаем в изолятор для карантина, а потом туда же под каким-нибудь предлогом суем Артура. Пусть разбираются.