— Двадцать два.
— Двадцать два года, — задумчиво проговорил Савельев, пуская дым под потолок. — Двадцать два… А сколько всего…
— Вы уже знаете? — спросил Константин.
— Да, я читал… У него ведь были неприятности с наркотиками? Но меня в данном случае интересует другое. Как он получил ранение позвоночника?
— Это долгая история, — неохотно сказал Константин.
— А если коротко?
— Если коротко, пуля — вот и все.
— Н-да, — проговорил Савельев, барабаня пальцами по столу.
Пепел с его сигареты упал на отшлифованную локтями крышку стола.
— Черт…
— Доктор, вы не обижайтесь, — примирительным тоном сказал Панфилов. — Ничего интересного в этой истории нет. Там по большей части моя вина.
— Я не обижаюсь, — на лице Савельева появилась какая-то странная гримаса. — Недавно приехал, в городе мало кого знаю. Коллеги говорят, вы здесь личность довольно известная.
— Значит, они и обо всем остальном вам расскажут. А я о себе болтать не люблю.
— Понимаю. Я, собственно, вашим братом интересовался. Как он себя чувствовал в последнее время?
— У меня сигарета кончилась. —Что?
— Сигарету еще можно?
— Да, да, конечно, — Савельев положил на стол пачку. — Курите сколько хотите, а я вот сделаю перерыв. Что-то голова начала кружиться.
Константин взял еще одну сигарету, чиркнул зажигалкой.
— Да, в общем, все нормально. Я ему хорошее инвалидное кресло купил. Из Германии привезли, почти по заказу. Он на прогулки мог сам выезжать. Вот в новую квартиру переехали. Поначалу было, конечно, трудно. Я сиделку нанимал. Потом Игнат отказался, сказал, что сам может за собой присмотреть.
— И что?
— Я не настаивал. Он хоть и инвалид, но молодой. Наверное, стыдно было.
— Почему стыдно?
— Ну как… Горшок и все эти дела.
— Ах, да-да… Продолжайте.
— А что продолжать? Вот так и жили.
— А как получилось, что он упал с балкона? Ведь в его состоянии это… почти невозможно.
— Что тут скажешь, доктор? Я виноват. Он ведь целыми днями один в квартире оставался. У меня дел по горло — кооператив, производство, ресторан. В общем, хрень всякая. Замотаешься за день, придешь домой, думаешь только об одном — поесть и поспать. А ему поговорить хочется, узнать, что нового. Дружки-то его так называемые все как один слиняли. Вот он и не выдержал.
— Но как же он через балкон-то перебрался? — продолжал допытываться Савельев. — Ведь нижняя половина тела у него парализована.
— Руками зацепился, как же еще? Савельев тяжело вздохнул и протер кулаками покрасневшие после бессонной ночи глаза.
— Да, повезло ему, — повторил он, — сильно повезло. Нет, я, конечно, не в том смысле. Жив остался… хотя состояние очень тяжелое. Один раз сердце остановилось.