Японец опустил бинокль. Несколько секунд он постоял неподвижно, склонив голову и о чем-то раздумывая, а потом повернулся и подошел к небольшому столику, стоящему шагах в пяти от борта корабля. На столике, прикрепленная магнитными зажимами, лежала большая карта. Яманиси склонился над ней, внимательно рассматривая правый нижний угол — как раз там находился остров Беринга. Затем Савада снова поднял бинокль, посмотрел на берег, опустил и опять взглянул на карту. На этот раз он, видимо, обнаружил на ней или на берегу то, что искал, и положил бинокль на стол.
— Като! — негромко позвал Яманиси.
Спустя несколько секунд из двери, ведущей вниз, к каютам, показался невысокий широколицый японец.
— У тебя все готово? — спросил Яманиси. Лицо его снова стало совершенно непроницаемым, ничто на нем не напоминало о недавних эмоциях.
— Да, господин Савада, — кок низко поклонился.
— Это хорошо. Я почти уверен, что тот русский, которого нам навязывают, будет шпионить за нами.
Мы должны быть готовы.
— Может быть, вы все же ошибаетесь, господин? — в голосе собеседника слышалось легкое сомнение.
— Может быть. Но лучше ошибиться и оказаться слишком осторожным, чем слишком беспечным. Лучше я буду остерегаться выпи, чем не замечу тигра в камышах.
— Почему же тогда вы не отказались от того, чтобы он нас сопровождал? Нам не нужен знаток прибрежного шельфа — у нас очень хорошие карты и Приборы.
.;" — Мы пытались отказаться, — сказал Яманиси. — Но русские настаивали. Это тем более подозрительно.
— Да, — кивнул Като. — Значит, я должен…
Яманиси отрицательно покачал головой, шагнул к Като и прошептал ему на ухо несколько фраз. Даже если бы кто-нибудь сейчас затаился в дверном проеме, из которого вышел японец, максимум что он смог бы услышать, это несколько раз повторившееся слово «фугу».
Для большинства русских это слово непонятно, но любому японцу оно сказало бы о многом, фугу — это японское название рыбы, которую русские называют каменным окунем. Можно без преувеличения сказать, что эта рыба — одно из самых изысканных блюд в Японии. Она действительно очень вкусна, но все же не только и не столько это объясняет любовь японцев к фугу. Есть и еще одна причина.
Рыба фугу содержит очень мощный яд, тетрадотоксин. В малых дозах он действует как наркотик, человек, принявший его, чувствует своеобразное опьянение, веселье и легкость. Моментально отступают все боли, исчезает чувство реальности. Но это при малых дозах. Малейшая передозировка чревата мгновенной смертью — тетрадотоксин сильнее знаменитого яда кураре в двадцать раз.