— Шестьдесят восьмая ИТК. Освобожден подчистую по амнистии. Руки опустить можно?
— Стой, гнида! — вмешалась толстуха. — Не будешь сучки протягивать к порядочным женщинам. Наручники наденут, тогда и опустишь свои крючки зековские.
Ситуация складывалась не в пользу Новикова. Пискнула милицейская рация.
«Воронок» вызывает, — понял Новиков. — Врезать менту? До двери метров сорок. А что дальше? Фамилию он успел прочитать…"
— Извини, товарищ начальник, погорячился! — Виктор сделал попытку погасить глупый конфликт.
Ответом на мирную инициативу послужил удар сапогом в лучших традициях «сталинских соколов».
— Стой, не рыпайся! — рявкнул милиционер. Конечно же, он принял сторону знакомой кассирши. — Поедем в отделение, там разберемся. Ты, Инна, пиши заявление с подробным изложением факта ограбления.
— Ага, Пашечка! — приторно-сладким голосом произнесла вокзальная фурия. — Все до мелочей изложу. Оскорбления, угрозы… Буковка в буковку.
Рация не отвечала. Краем Глаза Новиков видел, как парень тряс черную коробочку, надавливал пальцами на кнопку, дергал антенну.
— Дерьмовая у тебя техника, — хмыкнул он.
— Зато наручники хорошие, — ухмыльнулся милиционер и снял с поясного ремня стальные браслеты.
Поглазеть на бесплатное зрелище собралась целая толпа.
Молодой папаша громко возмущался совсем обнаглевшими урками. Бабушки вздыхали да охали. Главная свидетельница происшествия предлагала подруге какое-то лекарство.
«Не дам браслеты надеть! — с холодной яростью подумал Новиков. — Никогда больше зеком не буду. Вырублю мента, а там будь что будет».
Мышцы не потеряли своей упругости за годы отсидки и были готовы к действию.
«Не прикасайся ко мне, — молился в душе недавний зек. — Глупенький мент, ты даже представить не можешь, что я вынужден буду сделать с тобой. Уходи поскорее…»
Роковая секунда приближалась. Щелкнули кольца наручников.
— Руки давай! — уверенным баском приказал милиционер.
Его перебил незнакомый Новикову голос:
— Одну минуточку! Это мой хороший знакомый и очень порядочный человек. Товарищ милиционер, притормозите!
Говоривший произнес свою речь не спеша, тоном знающего себе цену человека. Никакого страха перед представителем власти в его голосе не чувствовалось. Так разговаривают начальники высокого ранга и крупные мафиози.
— Возмутительно!
— Чего? — недоумевающе протянул милиционер.
— Где служебная этика? Где уважение к демократическим свободам граждан возрожденной России? — сыпал вопросами самоуверенный голос. — Набросились, как энкавэдэшные держиморды. Хорошо, что хоть стрелять не начали!