— Уважают вас солдаты, командир! — отметил мужчина. — Беспокоятся, ишь ты! Моему старшему через год идти служить.
— Я тебя не оставлю! — воскликнул черноволосый юноша.
Отец с умилением посмотрел на первенца.
— Жеребенок! Брыкается! Мальчик, а уже волосы седые мать заметила. Знаете, как лошади своих жеребят от волков отбивают? Становятся кругом, мордами внутрь, а задними ногами наружу и бьют волка копытами, жеребят мордами придерживают, закрывают им глаза, чтобы серого не испугались. Отгонят волка, тумаков навешают, и самый сильный конь гонит его, пока не затопчет. К чему это я? — растерянно вымолвил Али. — Не справиться мне с волками…
— Брось, папаша! Мы эту сволоту к ногтю прижмем. Аж сок из них брызнет, — рассек кулаком воздух Голубев. — Стаю одну уже погоняли маленько с товарищем лейтенантом и ребятами.
Мужчина помолчал. Видимо, он собирался с мыслями, чтобы сказать что-то важное.
— До вожаков, матерых волков, вам не добраться, парень, — наконец произнес он с расстановкой. — Они людей стравливают, кровопусканием занимаются! Дурачье с дубинами их приказы выполняет! Я человек темный, необразованный, университетов не кончал, но, по моему разумению, Москва слабину дала, вот местные начальнички и зашевелились, унюхали, что всю власть к рукам прибрать можно.
Надо только науськать молодняк неопытный, указать им врагов, резню устроить, а потом всем сказать: «Видите, что без хозяина делается. Аида к нам под крыло!» В России, может, и по-другому, а у нас вот так…
С Али Святой проговорил до утра. У жены Кучаева одолжил бутылку водки, приказал Голубеву принести три картонных ящика с сухпаем и расчистить место в казарме для женщин и детей.
Утром турки засобирались в дорогу, но по рации пришло сообщение о волнениях в Узгене. К тому же у крошечной годовалой дочери Али поднялась температура.
Кучаев равнодушно согласился с тем, что беженцев надо оставить, пока все более или менее не утрясется и не выздоровеет ребенок. Лейтенант заявил:
— По фигу мне все! И склады эти, и армия, и.., и все вообще!
Присутствовавший при сем Голубев меланхолично отметил:
— Жена не дала! Страдает мужик!
Сержант взял под свою опеку больную девочку. Принес матери баночку барсучьего жира, присланную отцом-охотником, собственноручно растер тело ребенка и раздобыл у жены Кучаева пачку дефицитного, как и все лекарства, аспирина.
— К дембелю, Васька, вторую профессию освоишь — врач-педиатр! — дружелюбно подначивали солдаты своего отделенного.
Дети привязались к добродушному уральскому парню.
Василий был старшим в многодетной семье и с малолетства привык нянчиться с сестренками.