Они были уже у лифта. Замора нажал кнопку.
— Далее, свяжитесь с начальниками тюрем Сан-Квентин и Чино. Сошлитесь на меня. Пусть выложат все, что знают, об «Арийском братстве» и прочих бандах; намекните, что кое-кто из их постояльцев мог бы избежать приговора, если благоразумно согласится снабдить нас нужной информацией.
— Неужели можно что-нибудь узнать, находясь за решеткой? — спросил Замора.
— Вполне. Зачастую там знают гораздо больше, чем на воле. Половина этих группировок зарождалась в тюрягах.
Двери лифта медленно открылись. Голд и Замора вошли в пустую кабину.
— Если это не сработает, составим список в алфавитном порядке, — продолжал Голд, — сорвется и здесь — пройдемся по телефонному справочнику. Кто-нибудь да заложит нашего красавчика.
Двери начали закрываться, но Мэдисон успел вклиниться между ними, и двери, дернувшись, разъехались снова.
— А как быть с прессой? — не отставал он.
— Возьмите это на себя, Долли. Скажите, что мы лезем из кожи вон, что преступник будет пойман в ближайшее время, — словом, лепите чернуху, нагоняйте туману — не мне вас учить.
Мэдисон, продолжая держать дверцы, оглянулся по сторонам и шепотом спросил:
— А куда вы собрались? Можно с вами?
— Имеем мы право поесть? Но нам никак нельзя идти вместе.
— Но почему?
— Кто же будет отвечать репортерам?!
— О, тогда конечно!
Голд легонько тронул Мэдисона, и тот дернулся, как от ожога. Дверцы почти закрылись, но он опять просунул руку, и они снова поехали назад.
— Долли! — прорычал Голд.
— Я все же возьму образцы краски на анализ. Никто не знает, как обернется дело.
— Вы-то уж точно не знаете, — заметил Голд, надавливая на кнопку «двери закрываются».
— А где вы собираетесь обедать? Может быть, мне придется связаться с вами.
— Мы вам позвоним. — Дверцы наконец сомкнулись.
Мэдисон продолжал еще что-то кричать вслед, его слова эхом отдавались в шахте.
— Не забудьте сообщить номер... — Голос наконец затих.
Голд с Заморой молча проехали несколько этажей, потом переглянулись и хором сказали:
— Естественно, черт его дери.
Ферфакс-авеню дымилась — в прямом и переносном смысле. Над улицей висело зловонное марево, больше всего напоминавшее ядовитый банный пар. Не было ни намека на ветерок. Перед многочисленными магазинчиками — мясными лавочками, где торговали кошерным, кондитерскими — группками стояли старики и, яростно жестикулируя, что-то горячо обсуждали. Воздух был наэлектризован ощущением надвигающейся опасности, как бывает там, где ожидают стихийное бедствие — ураган, наводнение или лесной пожар. Жители высыпали на улицу, чтобы подбодрить друг друга. То там, то тут мелькали голубые рубашки и синие береты ребят из Еврейского вооруженного сопротивления. Один из них узнал Голда и помахал сжатым кулаком, когда они проходили мимо.