— Но, Бобби...
— А потом, когда я говорил по телефону, она подошла и облила меня дерьмом. Сказала, мол, слишком долго разговариваю и не должен вообще подходить к аппарату, если хочу здесь работать, и тому подобное. А сейчас, я уже собрался уходить, она меня подозвала и сказала: «Мистер Фиббс, если вам не нравится эта работа, я быстро найду замену». Конечно, у нее чертова прорва родственничков. И ведь эта сволочь знает, что я условно освобожден, знает, сука. И тычет этим мне в морду.
В тот момент, когда машин скопилось особенно много, отказал светофор. Постовой пытался направить транспорт на соседнюю улицу. Машины практически не двигались.
— Бобби, — осторожно начала Эстер, — ты должен там остаться.
— Мне это дерьмо задаром не нужно.
— Бобби, мистер Джонсон сказал, что тебе необходимо устроиться на работу. Он...
— Эта вонючка?! Пусть сам подбирает дерьмо за белыми старухами. Пусть сам чистит за ними сортир. Я этого делать не буду.
Эстер сняла руку с руля и дотронулась до Бобби.
— Милый, но это только начало. Только на первое время.
Он отвернулся.
— Никакое, к черту, начало. Это конец, это все, это крышка. Это полный обвал.
На какое-то время оба замолкли. Потом Бобби тихо произнес:
— Лучше бы я не выходил из тюрьмы.
Эстер закурила. Она опустила стекло и выдохнула дым наружу. Потом взглянула на Бобби. Лицо его было разгоряченным и потным. Глаза нервно бегали.
— Кому ты звонил, Бобби?
Он вскинул голову.
— Ты что, мой надзиратель?
— Нет, — медленно проговорила она, — я твоя жена.
— Ну и веди себя как положено, — сплюнул он.
Машина впереди них продвинулась на несколько футов. Эстер автоматически последовала за ней.
— Это что, тот человек, с которым ты встречался в Каунти? С которым ты вместе сидел?
Бобби молча глядел перед собой.
— Бобби, эти люди могут принести только горе. От них ничего хорошего...
— Я сегодня вечером ухожу.
Эстер заплакала.
— Бобби, пожалуйста, не надо. Не начинай все по новой.
— У меня дела. Есть возможность заработать.
— Бобби! — Она всхлипнула, вцепившись в руль.
Он повернулся к ней.
— Эстер, ты должна понять, я не могу заниматься подобной дрянью. Просто не могу...
— Ты врал мне, — неожиданно зло закричала она. — Ты кололся в тюрьме, ты, опустившаяся скотина! Тебе и сейчас нужна доза! Думаешь, я не вижу? И ты опять идешь туда, где наркотики! Тебе плевать на меня, на маленького Бобби, на все, кроме поганого кокаина. Ну и убирайся!
Бобби уже не было в машине.
— Сама пошла к черту, идиотка! — заорал он, изо всех сил хлопнув дверцей, так что треснуло стекло, и смешался с толпой.