— Гершель, я больше не могу рисовать тебе вывески.
— Вот как? Стало быть, возвращаешься домой? Отлично. Этот хренов Голливуд — не место для тебя.
— Нет, Гершель, не в том дело. — Лицо Макса расплылось в улыбке. — Я начинаю делать собственный сериал.
— Ого! Еще какой сериал! На второй месяц после выхода в эфир сериал «И это любовь?» стал телевизионным шоу номер один. Шутливые получасовые сценки о бруклинском мусорщике, женившемся на даме из высших кругов Манхэттена, казалось, вернули зрителям Америку 50-х годов с ее добродушным сердечным юмором. Пронзительный вопль соседа: «Мистер Макс! Сделайте нам одолжение, примите ванну!» — стал едва ли не самой популярной национальной хохмой. Шоу было бесспорным лидером экрана, и Джеки Макс мгновенно превратился в звезду первой величины. Он был сценаристом, директором, исполнителем главной роли. К третьему сезону он стал также и менеджером. И в этот самый год шоу получило название "Джеки Макс и «Это любовь?». В следующем году сериал уже назывался просто «Шоу Джеки Макса».
Сериал продержался восемь сезонов, сказочно обогатив Джеки Макса. После его завершения в 1964 году Макс снялся в двух фильмах, которые сам же финансировал. Обе ленты направились прямиком в мусорную корзину, и голливудские сплетники, всегда готовые подхватить дурной слух, объявившие Джеки королем малого экрана, заговорили о том, что якобы кино ему не по силам. Джеки исчерпал себя, утверждали они, его успехи — в прошлом. Его звезда закатилась. Макс потихоньку уехал в свое имение в сельском районе штата Нью-Йорк и жил там на протяжении десятка лет. Это было десятилетие революций, перемен, наступления наркотиков. Добродушный, печальный юмор Джеки Макса остался за рамками эпохи, в которой слово «респектабельность» вызывало неизменный смех.
Начиная с семьдесят восьмого года Джеки Макс вновь стал время от времени появляться на подмостках — в ночных клубах, на концертах и — что наиболее примечательно — в теледебатах Мэрва и Дины, Давида и Дика. Как же он изменился! Прибавил в весе пятьдесят фунтов, пепельные волосы засеребрились сединой. Он стал носить английские галстуки, и юмор его стал острым, жестким, отчаянно-веселым. Его шутки приобрели оскорбительный, скандальный оттенок в традициях Дона Риклеса. Однако если Риклес был любезен и галантен, Джеки Макс держался холодно и сдержанно. Эдакий Мистер Самообладание. Его колючие реплики блистали интеллектом. Вам бросают в лицо оскорбление, но вы не в силах сдержать смех. Карсон буквально давился от хохота, сидя за своим столом. Публика ревела от восторга. Приглашенный на передачу гость, которому были адресованы ядовитые стрелы красноречия Джеки, натужно улыбался и краснел.