Он протянул ей список разрешений на посещение, и она быстро его подписала.
— Спасибо, — сказала Эстер, не глядя на него. Она села на жесткую скамью в нескольких футах от помощника шерифа. Закурила сигарету и нервным движением скрестила ноги. Рядом с ней на узкой скамье молодая мексиканка с подведенными серебром глазами кормила младенца, заткнутого за расстегнутую блузу. Из недр тюремного здания постоянно доносилась приглушенная какофония мужских голосов, хлопали железные двери, булькала вода в туалетах — обычная тюремная симфония. Помощник шерифа наблюдал за ней сощуренными нахальным глазами.
— Неужели вам больше не на кого глядеть?
Вашингтон широко улыбнулся, обнажив большие белые зубы.
— Представь себе, не на кого, Эстер. Ну совершенно не на кого.
Попыхивая сигаретой, Эстер разглядывала свои ногти.
По наружному коридору прошли две молодые белые девушки, подпрыгивая и напевая под музыку из огромного кассетника, который одна из них несла на плече. У другой девушки лодыжки были обвиты звеневшими на каждом шагу цепочками. На лице помощника шерифа, словно он вдруг надел маску, появилось суровое выражение.
— Боюсь, вам придется выключить ваш магнитофон, — сказал он.
— Мы хотим видеть Джонни Шокуейва, — ответила девушка с цепочками на лодыжках.
— Шокуейв, — пробормотал себе под нос Вашингтон, перебирая картотеку на своем столе. — Шокуейв. У меня здесь нет никакого Шокуейва. Может, вы перепутали имя?
— Он музыкант, — сказала девушка с цепочками, — ударник.
— Мы не могли бы посетить его вместе?
— Извините, мэм... — Услышав, как язвительно хохотнула Эстер при слове «мэм», шериф запнулся.
— У вас допускаются семейные визиты?
— Выключите же свой...
— Мы хотели бы посетить его вместе. Семейный визит. Вместе. В одно и то же время.
— Ничего себе семейка.
Другой помощник шерифа распахнул тяжелую решетчатую дверь, ведущую в комнаты для свиданий.
— Фиббс! — сказал он, оглядывая комнату.
Когда Эстер вошла в дверь, Вашингтон проводил ее внимательным взглядом.
— Да выключите же вы свой проклятый магнитофон, — пробурчал он, обращаясь к девушке с цепочками.
* * *
Когда Эстер увидела Бобби за толстым разделительным стеклом, он улыбнулся ей и что-то заныло у нее под ложечкой, а затем все ее тело захлестнула волна теплого чувства. Он поднес ладонь к стеклу и взял телефонную трубку. И она тоже положила свою ладонь на стекло в том же месте, но с другой стороны и тоже взяла трубку.
— Привет, детка, — сказал он, и при одном звуке его голоса ее пронзила сильная дрожь.
Бобби Фиббс был очень красивым парнем, с острым, словно изваянным из мрамора носом и большими миндалевидными глазами. Не будь его кожа такого темно-коричневого цвета, он вполне мог бы сойти за обитателя Ближнего Востока или берегов Средиземного моря. В его движениях было какое-то тяжелое изящество, а торс обличал в нем прирожденного атлета — футболиста или бейсболиста. На макушке волосы у него были короткие, зато на затылке длинные, вокруг рта завивались причесанные на восточный манер усики.