Анжелику вынесли, и квартира опустела, хотя в ней было полно копов. Исчез центр. Все стало жалким, убогим, ненужным. Чужим. Как будто он здесь впервые. Он направился к выходу, хотел сопровождать ее, но какой-то детектив с дружелюбным лицом тронул его за рукав:
— Присядь. Джек.
Голд тупо, не понимая, уставился на него.
— Садись, Джек. Все о'кей.
Голд сел и начал внимательно разглядывать свои руки. Кто-то из знакомых сунул ему сигару, но он забыл, зажечь и выронил ее. Через какое-то время, нескоро, другой коп отвел его назад, в кухню, там сидел Алан Гунц, промокший и сердитый. Тогда он возглавлял комиссию по внутренним делам.
— Представить не могу, как пьяный дегенерат вроде тебя вообще попал в полицию, не то что дослужился до лейтенанта.
Голд щурился, безуспешно пытаясь сосредоточиться на его словах.
— Герой. Мистер Бравый Ковбой, — говорил Алан. — Мистер Железные Яйца. Ты говоришь, это самоубийство, и мы скажем, это самоубийство. Но ты убил эту девушку и хочешь выйти сухим из воды. Хочешь, чтоб тебе сошло с рук убийство, и меня тошнит от одного твоего вида.
Голд силился понять. Обрывки фраз долетали до него. Но он еще балансировал на краю бездны.
— Кровавые отпечатки пальцев на оружии... соседи слышали, как вы ругались всю ночь... голый и залитый кровью... приказ сверху считать это самоубийством... защитить честь полиции... посадить бы тебя лет на двадцать... хоть она и была всего лишь негритоска, наркоманка...
Голд знал — что-то не так, он не в себе. Будь он в порядке, он бы убил эту тварь прямо здесь, сейчас. Он обязан его убить. Но он не мог заставить себя почувствовать гнев. Пустота, смертельная пустота, как черная дыра в затылке Анжелики. Он отвернулся от Гунца и пошел из кухни. Гунц преследовал его, вопил:
— На твоем месте я искал бы другую работу. В полиции для тебя все кончено, мистер! И мне плевать, сколько у тебя друзей. Повышения ты больше никогда в жизни не получишь! Никогда! Помни, мистер!
Голд вышел под ливень. Прочь из этой квартиры, из этого дома. Никто не остановил его. Дождь хлестал в лицо, сразу промочил одежду. Он бродил с полчаса, забыв, где оставил машину. Поразительно, что, когда он наконец наткнулся на нее, он нашел ключи в кармане брюк.
Голд ехал несколько часов, без цели, без направления. Он потерял часы и понятия не имел, сколько времени. Знал только, что поздно, потому что винные магазины закрыты. А в первую очередь хотелось выпить. Он начинал страдать от невыносимой жажды. Заехал в забегаловку на прибрежном тихоокеанском шоссе, ведущем в Малибу, но официант отказался продать ему бутылку.