— Так-так, что это у нас здесь? Браслет в четыре ряда. Желтый брильянт! — его голова удивленно оторвалась от созерцания камней. — Откуда это у тебя, девчонка?
Я неопределенно пожала плечами, не собираясь разглашать рыбные места.
— Клейма нет. Ой, чую румнову руку, гнушается он свои изделия метой портить. Но не поручусь, — пробормотал он, вновь склонившись над столом, боясь поверить своему счастью.
Тщательный осмотр продолжался непозволительно долго.
«Может надо камушки на зуб попробовать? Если зубы крошатся — значит точно брильянты. Не обознался» . На мой взгляд, это уже лишнее.
Наконец он оторвался от созерцания, чтобы вернуться к насущным делам.
— Моя цена — тридцать четыре талена, — хитро прищурив левый глаз, выдал мужчина. — И я неимоверно щедр по отношению к тебе.
«Две коровы!», — восторженно пискнула память Рисы.
Что ж попробуем измерить стоимость брильянтов в крупнорогатом скоте. Хоть какой-то ориентир.
— Пятьдесят, — в ответ известила я. И уточнила: — Тиланов.
От такой наглости прищур рассосался, показав во всей красе вытаращенный левый глаз. Вслед за первым и второе око медленно полезло на лоб. Тонкогубый рот возмущенно раскрылся. Поток брани, низвергнувшись оттуда, миновав мою горемычную персону, щедро вылился на голову бедного Лита. Так, оказалось, зовут этого несовершеннолетнего преступника. Всю тираду он произнес на одном дыхании и остановился только тогда, когда оно закончилось. Я ловко воспользовалась секундной паузой:
— Тише, папаша, — примирительно сказала я. — Пацаненка почто огульно поносить? И за сотню тиланов не прикупишь такую цацку, а я прошу всего пятьдесят.
Прищур вернулся на свое законное место — на левый глаз.
— Неужто? — сощурилось второе око. Так и ослепнуть недолго. — И кто ж такое бает? Поищи-ка дураков, связываться с таковским приметным товаром! От твоего платья, девочка, уж больно имперскими мастерскими несет. Нитки, небось, еще махрятся от споротого знака прислуги низшего уровня?
Какой глазастый попался!
— Десять тиланов, — подвел итог скупщик вышесказанному. — Видит Единый, это справедливая цена.
— Правильно говорил мне папаня Дран, нечего связываться с сальгрийцами, вечно норовят обжулить, — я попыталась забрать со стола браслет, но скупщик вцепился в него словно клещами.
Ребро ладони безжалостно рубануло по нежному сгибу волосатой конечности. Пары мгновений, на которые непроизвольно разжалась толстая пятерня, хватило для возвращения браслета к хозяйке.
— Не-е, Лит, пошли-ка лучше к Долану. Коренной тиланец. Вот у кого справедливые цены! А то, что я скажу родителю? Когда он узнает, что я проворонила приданое, шкуру спустит.