— Цени, какая тебе попалась заботливая хозяйка!
Морковка не оценила моих героических усилий по ее обиходу и презрительно отвернулась к торбе с кормом, намекая на положенный утомленному животному ужин. Я вняла напоминанию, после чего решила, что пришло время позаботиться о собственном пропитании и отдыхе.
Хвороста для костра оказалось в избытке, и скоро он уже успокаивающе потрескивал в импровизированном очаге. Над огнем коптился котелок, а рядом с кострищем сушились надетые на воткнутые в землю палки сапоги и развешанные на них же портянки. При сборе топлива я умудрилась провалиться в овраг, на дне которого притаился лесной ручей. Промокшие ноги меня нисколько не огорчили — ведь если завтра пойти вслед за бегущей водой, то можно без труда обнаружить потерянную речку.
Вода в котелке закипела, и брошенные туда листья земляники и душицы, которыми меня заботливо снабдила рена Дейна, распространяли божественный запах. Прекрасно благоухал и огромный бутерброд с толстенным куском мяса, который почти мгновенно оказался у меня в животе, куда следом за ним отправился его брат близнец.
«Так недолго лишиться совершенной фигуры!» . С таким-то расходом калорий?!
Я, закутавшись в плащ, прихлебывала из кружки горячий отвар. Расслабленному телу было тепло и спокойно, спина чувствовала под собой крепкий ствол дерева. Загадочные ночные звуки нисколько не мешали. Браслет безмолвствовал, прозрачно намекая на отсутствие нечисти в округе. На мгновение показалось, что я нахожусь в моем мире, у Наташки на даче. Они с Серегой ушли «полюбоваться закатом» и вот-вот вернутся. Наталья выйдет на поляну и скажет:
— Так, скотина, отдаешь пожитки добровольно, и твоя жалкая жизнь останется при тебе!
Один путь заканчивается там, где начинается другой.
Разумеется, Наталья никогда бы так не сказала. Разве что, требуя с потерявшего (или, что вероятнее, пропившего) последнюю совесть экспедитора авансовые отчеты в предпоследний день сдачи бухгалтерского баланса.
Говорила здоровенная девица, одетая, как и я, в мужской костюм. Но пшеничная коса, румянец во всю щеку, крутые бедра и весьма выдающаяся грудь не оставляли ни малейшего шанса обознаться с полом собеседницы.
— …! — с достоинством проорала я в ответ.
При неожиданном появлении гостьи рука дрогнула, и кружка махом опустела на половину. Причем эта обжигающая половина оказалась на моих голых ступнях.
— Не вздумай двигаться, — предупреждение прозвучало несколько неуверенно из-за моих нецензурных метаний вокруг костра. — Чуть что — и стрела моей подруги пронзит твое черное сердце!