— Зачем ей собираться, все равно в столице мы поменяем ей весь гардероб, — эта красотка в своем репертуаре.
— Душ, по крайней мере, можно принять? Поездка дальняя, а я, простите, потная, только с тренировки, — герцогиня раздражала меня все больше, не доеду я с ней к Императору. Поубиваю.
— Иди-иди, дитя, — благословила ална. — Мы будем еженощно возносить молитвы Единому.
Как будто мне это поможет.
«Хуже точно не будет».
Кто знает?
* * *
Душ не затянулся, несмотря на все приложенные старания. К моему выходу из душевой на кровати дожидался походный вариант формы алоний. Согласно спецификации туда входили: сапоги кожаные мягкие с прилагающимися портянками — одна пара, штаны из плотной ткани — один экземпляр, хлопковая рубашка — также один экземпляр, жилет из по-особому скрученных кожаных шнуров, который не даст разворотить грудь враждебно настроенным когтям — в том же количестве, и конечно, плащ походный, длинный с капюшоном. Неброские ножны с Неотразимой нашли пристанище на спине, надежно скрепленные впереди ремнями. Для пользования мечом такое крепление не очень удобно, но для путешествия под вооруженной охраной — самое оно. Покидала в сумку пару сменного нижнего белья, непочатую фляжку сальгрийского масла, и была готова к отъезду.
Минут через сорок после разговора с алной я уже пересекала двор по направлению к распахнутым воротам. Надвинутый капюшон длинного плаща не позволил увидеть, как отреагировали сестры на мой отъезд. Зачем было прятать меня под ним, если каждому в крепости понятно, что это я, хотя бы потому, что все остальные алонии топтали площадку для тренировок, а алоны и лонии в обычные дни Орден не покидали. Под ворохом одежды нечем было дышать, но я терпела.
В последнее время я проявила прямо-таки чудеса покладистости: надо тренироваться — пожалуйста, не задавать вопросов — никаких проблем, ехать в столицу — нет ничего проще. Это настораживало, в голове часто-часто застучали тревожные молоточки, но пустая черепная коробка предпочла их проигнорировать. В ней царил такой вакуум перед расставанием, что не хотелось задумываться вообще ни о чем.
За воротами крепости поджидала карета — потрясающее бело-золотое сооружение с громоздкими колесами, запряженное четверкой белоснежных лошадей.
«Нездоровое какое-то пристрастие у неких высокородных особ к белому цвету» . До чего верно подмечено. Интересно, кто моет это великолепие?
К транспорту прилагался эскорт, лица в котором были до боли знакомы — именно эти благородные рыцари сопровождали меня в моей поездке сюда, а приятный молодой человек, помогающий нам погрузиться в карету, вообще всю дорогу вез меня на своей лошади. Судя по отсутствующему выражению его лица, он меня не признал. Немудрено. Я и сама себя не узнавала.