— …а я говорю вам, что есть только один судья! Не верьте ученым, уверяющим…
Хрипящий голос из неисправного громкоговорителя ударил нас, как только мы спустились по лестнице. Обернувшись, я увидел рядом со стоянкой толпу, окружившую мужчину в чёрном одеянии, забравшегося на контейнер. Над головами слушателей реяли голографические плакаты:
«НЕТ РЕЗОЛЮЦИИ НОМЕР 653!»
«ТОЛЬКО БОГ МОЖЕТ ВОСКРЕШАТЬ!»
«ОЦИФРОВКА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА — ЭТО СМЕРТЬ!»
Голос оратора потонул в бурных овациях.
— Что это?
— Католики, — презрительно скривив губу, объяснила Ортега. — Старинная религиозная секта.
— Да? Никогда о них не слышал.
— Неудивительно. Они не верят в возможность оцифровать человеческое существо, не потеряв при этом душу.
— В таком случае эта вера не имеет широкого распространения.
— Последователи католицизма есть только на Земле, — угрюмо заметила Ортега. — Кажется, Ватикан — это их главный центр — финансировал отправку двух криокораблей на Старфолл и Латимер…
— Мне приходилось бывать на Латимере, но ничего подобного я не видел.
— Корабли стартовали в начале столетия, Ковач. К месту назначения они прибудут не раньше чем через двадцать лет.
Мы стали обходить сборище стороной, но молодая женщина с решительно зачесанными назад волосами попыталась вручить мне листовку. Её движение оказалось настолько неожиданным, что я не успел совладать с рефлексами новой оболочки и поставил блок. Отпрянув назад, женщина остановилась, сверля меня жестким взглядом и держа в протянутой руке листовку. Фальшиво улыбнувшись, я взял бумагу.
— Они не имеют права… — начала женщина.
— Да, я совершенно с вами согласен.
— Только Господь Бог может спасти душу.
— Я…
Но тут Кристина Ортега решительно увела меня прочь, схватив под руку движением, в котором чувствовалось много практики. Я вежливо, но не менее решительно стряхнул с себя её руку.
— Мы куда-нибудь спешим?
— Полагаю, и нас, и вас ждут более приятные занятия, — не разжимая губ, процедила она, разглядывая своих подчиненных, отбивавшихся от митингующих с листовками.
— А что, если я хотел поговорить с этой женщиной?
— Да? А мне показалось, вы собирались свернуть ей шею.
— Это моя оболочка. По-моему, над ней поработали нейрохимики, и женщина непроизвольно задела какую-то струну. Видите ли, большинству людей после выгрузки позволяют полежать несколько часов. Так что я немного не в себе.
Я посмотрел на зажатый в руке листок. «МОЖЕТ ЛИ МАШИНА СПАСТИ ДУШУ?» — гласил риторический вопрос. Слово «машина» напечатали шрифтом, подражающим шрифту архаичных компьютерных дисплеев. «Душа» была выведена переливающимися стереографическими буквами, плясавшими по всему листу. Я перевернул его, желая узнать ответ.