— В душе мне тоже приходилось мыться, — заверил её я.
Она кивнула.
— После того как вымоетесь, идите до конца коридора. Там лифт. Выписка на следующем этаже. Да, и ещё с вами хочет переговорить полиция.
В инструкции предписано по возможности оберегать тех, кто только что получил новую оболочку, от сильных потрясений, так как прилив адреналина может привести к неприятным последствиям. Но врач, судя по всему, ознакомилась с досье и решила, что встреча с полицией при моем образе жизни будет чем-то совершенно нормальным. Я постарался отнестись к этому так же.
— И что ей от меня нужно?
— Полицейские не сочли нужным поставить меня в известность. — В этих словах прозвучали печальные нотки, которые женщина должна была бы скрыть. — Похоже, ваша репутация вас опережает.
— Похоже на то. — Повинуясь внезапному порыву, я заставил мышцы своего нового лица изобразить улыбку. — Доктор, я никогда здесь не был. То есть на Земле. Я никогда не имел дела с местной полицией. Скажите, у меня должны быть причины для беспокойства?
Она посмотрела на меня, и у неё в глазах я увидел смешанное чувство: страх, любопытство и презрение.
— Имея дело с таким человеком, как вы, — наконец ответила женщина, — полагаю, это полицейские должны беспокоиться.
— Да, наверное, — тихо промолвил я.
Поколебавшись, она показала рукой на дверь.
— Зеркало там, в раздевалке.
С этими словами врач ушла.
Я посмотрел на указанную дверь, сомневаясь, что уже готов предстать перед зеркалом.
В душе, водя намыленными руками по новому телу, я фальшиво насвистывал, пытаясь унять нарастающую тревогу. Моей оболочке было лет сорок с небольшим, по стандарту Протектората. Телосложение пловца, в нервную систему вмонтировано армейское оснащение. Скорее всего, нейрохимические ускорители. Когда-то и у меня были такие. Тяжесть в легких указывала на пристрастие к никотину, левую руку покрывали шрамы, но в остальном я не нашел причин жаловаться. Мелкие недостатки замечаешь потом, а мудрые люди приучаются не обращать на это внимания. У каждой оболочки есть свое прошлое. Если кому-то это не нравится, можно встать в очередь за «синтетой» или «фабриконом». Я не раз носил искусственные оболочки; их часто выдают освобожденным условно-досрочно. Дешёво, но очень напоминает жизнь в одиночестве и в доме, пронизанном сквозняками. К тому же цепи, отвечающие за вкусовые ощущения, никогда не удается настроить как надо. Поэтому вся еда неизменно напоминает приправленные острым соусом опилки.
Войдя в раздевалку, я нашел на скамейке тщательно сложенный летний костюм. На стене висело зеркало. Поверх стопки одежды лежали дешевые стальные часы, придерживавшие простой белый конверт с аккуратно выведенным моим именем. Глубоко вздохнув, я подошел к зеркалу.