— Не давись ты так, Доррин, — говорит Петра, наполняя его кружку теплым сидром. — Папа знает, как ты устал. А вот Джерролу в прошлую ночь было гораздо лучше.
С улицы доносятся голоса и конское ржание. В единственное кухонное окошко видна въезжающая во двор подвода, такая тяжеленная, что ее колеса оставляют глубокую колею.
— Э, да это Венн, Гонсаров работник! Интересно, с чем он пожаловал?
Допив сидр, Доррин поспешно выходит на крыльцо.
— У меня тут целый воз работы для твоего хозяина! Заказы Гонсара.
— Я ему скажу, — говорит Доррин. — А потом, если хочешь, помогу тебе разгрузиться.
На подводе громоздится целая гора ломаных деталей.
— Это было бы здорово! — кивает Венн. — От помощи не откажусь.
Когда Доррин заходит в кузницу, Яррл указывает уже горячими щипцами на его фартук.
— Целитель ты или нет, приятель, но пора браться за работу.
— Там приехал Гонсаров работник. Он хочет поговорить с тобой: вроде бы у него куча заказов.
— От Гонсара? Но ведь этот скаредный недоумок заявил, что я слишком много запрашиваю. Сказал, что обратится ко мне, когда ночью солнце взойдет. Правда, он тогда нализался... — Яррл качает головой и откладывает инструмент. — Ну пошли, глянем что к чему.
Доррин следует за кузнецом во двор.
— Это то, о чем вы толковали с Гонсаром на той восьмидневке, — как ни в чем не бывало поясняет работник, глядя на сухие листья у крыльца и ковыряя сапогом глину. — Хозяин-то мой сказал, что согласен на твою цену.
Яррл переводит взгляд с нагруженной подводы на возницу, а потом на Доррина.
— Столько сразу мне не осилить.
— Это мастер Гонсар понимает. Когда сделаешь часть, дай знать ему или мне. Мы заберем, что будет готово. И расплачиваться будем по частям.
— Подходит. Сделаю все в лучшем виде.
— Я помогу с разгрузкой, — вызывается Доррин.
— Давай. Надо бы и Петру кликнуть, — ворчит Яррл, открывая дверь кузницы пошире.
Вчетвером — отец с дочкой и двое подмастерьев — они разгружают воз.
— Ах, Гонсар... будь он неладен, — бормочет кузнец, проводив взглядом укатившую подводу, и переводит глаза на Доррина: — Твоих рук дело?
Юноша мнется. Петра лукаво улыбается.
Доррин хотел было уклониться от ответа, но укол головной боли заставляет его выложить всю правду:
— Пожалуй, что и моих. Гонсар спросил, сколько с него за исцеление мальчонки. Я сперва сказал «ничего», а потом добавил, что он мог бы подбросить нам заказов.
— Должно быть, ты до смерти его напугал, — качает головой Яррл. — Гонсар человек суровый.
— Не такой суровый, как наш душка Доррин, — замечает Петра.
— И вовсе я не суровый, — машет рукой юноша. — Отстань.