— Ну, потому что... люди... им иногда бывает труднее поверить реальности, чем выдумке. Так?
— Неплохо, — голос Лортрен смягчается. — Действительно, многим из нас бывает трудно принять некоторые аспекты реальности, даже те, которые нам понятны. Пока дело касается одного человека, это не имеет особого значения, но обманываются не только отдельные люди, но целые селения, города и народы.
Взгляд Доррина смещается к окну, к быстро бегущим облакам, а мысли — к вопросу о машинах и неколебимой отцовской убежденности в том, что все они годятся лишь для умножения хаоса.
— Ты не согласен, Доррин?
— Нет... то есть, да. Я хотел сказать, что даже у нас на Отшельничьем весьма умные и сведущие люди порой оказываются во власти предубеждений.
— Вроде тех, которые я имела в виду, когда рассказывала об Основателях?
Доррин кивает.
— Кажется, ты имеешь в виду что-то еще.
— Ну, тут немножко другое... — запинаясь, говорит Доррин и умолкает. Поминать о машинах ему не хочется, а никакие другие примеры, как назло, не приходят в голову.
— А что скажут остальные? — спрашивает Лортрен, обводя взглядом класс.
Некоторое время все молчат. Потом темноволосая девушка, Лизабет, произносит:
— Мне кажется, Доррин имел в виду следующее: наша вера в то, что касается сегодняшнего дня, и в то, что касается прошлого, — не совсем одинакова. Это... как бы разные виды веры.
Шендр непроизвольно хмыкает.
— Такое возможно, — понимающе кивает Лортрен, — хотя я не уверена, что это так уж важно. Людям бывает непросто принять некоторые действия, события или поступки, особенно если это так или иначе затрагивает их самих. Поэтому, помимо всего прочего, я попытаюсь научить вас видеть собственные слабости и преодолевать их.
Доррин старается не хмуриться. Сам он предпочел бы научиться не преодолевать собственные слабости, а научиться убеждать других смотреть на них иначе.
— А теперь, — продолжает магистра, — я хочу, чтобы вы сказали, почему разница между тем, какими людьми были Основатели согласно преданиям, и какими они являлись на самом деле, так для нас важна.
По правде сказать, Доррин вовсе не уверен в том, что она так уж важна. Люди есть люди, и пусть они верят во что хотят. Однако слова магистры юноша слушает внимательно.