— Что это у тебя?
— Деревянный жетон.
Глаза Кадары суживаются:
— Как ты это проделал, Доррин?
— Что проделал?
— С лошадьми.
— Ага, я тоже об этом думал, — подает голос Брид. — Похоже, никто не собирался продавать нам лошадок, покуда ты не заговорил с лавочником.
— А, с Хертором... — рассеянно говорит Доррин, думая о серебренике и жетоне. — У его старой собаки отнялись ноги. Я даже не понял из-за чего, но малость помог. Он был мне благодарен.
— Ты вроде бы говорил, что не большой Мастер целительства, — с укором произносит Брид.
— Все не так просто, — вздыхает Доррин.
— И это ты уже говорил.
— Собаки меньше людей, да и сращивать мне ничего не пришлось. А ей было очень больно.
Кадара медленно качает головой:
— И за это он дал тебе жетон? Я ведь видела, как ты сунул его конюху.
— Я понятия не имел, что он так много значит, — смущенно отвечает Доррин. — Взял так, на всякий случай.
— А я, — смеется Брид, — понятия не имел, что так много значит простая собака. Но рад тому, что твой «всякий случай» помог нам обзавестись лошадьми.
Доррин вспоминает, с каким чувством говорил Хартор о своей «старушке», и молча откладывает сумы в сторону.
Доррин беспокойно ерзает в седле, но он так натер себе зад, что устроиться поудобнее не удается ни в какую. «Наверное, — думает он, — топать пешком — и то было бы лучше». Но вот едущая впереди Кадара не только непринужденно сидит на своей гнедой кобыле, но еще и проделывает на ходу упражнения с мечами.
Глядя на нее, юноша подумывает, не поупражняться ли и ему со своим посохом, но тут же отказывается от этой идеи. Когда ноги стерты с внутренней стороны чуть ли не до крови, а на заду мозоли, такая затея не сулит ничего хорошего ни ему, ни Меривен. Он понятия не имеет, почему назвал свою кобылу именно Меривен, но так уж вышло. Кличка вроде бы как сама пришла на ум: не мог же он звать вороную просто «лошадью».
Доррин снова смотрит на посох, сознавая, что упражняться ему, так или иначе, необходимо. Нельзя всецело полагаться на защиту своих спутников и полностью от них зависеть. Взять хотя бы их встречу с разбойниками: у него до сих пор не зажила рана, тогда как Кадара с Бридом разделались с этими головорезами как с младенцами.
— Эта развалюха не может быть твердыней старых герцогов Монтгрена, — бормочет он, глядя на сложенную из белого камня крепостцу со стенами не выше пятнадцати локтей. Правда, стоит это укрепление поверх засыпанных землей и заросших сорняками развалин другого, куда более мощного. Ниже, в долине, лежит обнесенный невысокими каменными стенами город Вергрен.