— Ты кто, парень? Что тебе нужно?
— Меня зовут Доррин. Джардиш сказал, что тебе нужен помощник. Вот я и хотел бы поступить в подмастерья.
— Джардиш? С каких это пор торговцы стали разбираться в кузнечном деле?
Доррин отмалчивается, вежливо улыбаясь.
— Ты малый тощий, а стало быть, прожорливый. Всех молодых парней надобно кормить на убой, ровно свиней, — мастер обходит Доррина вокруг, внимательно его разглядывая. — И с чего ты вообще решил, будто можешь работать в кузне?
— Я уже работал. Был подмастерьем.
— Так почему там и не остался?
— Я... с Отшельничьего.
— А, из этих... И за что же они тебя поперли?
— Я хотел делать игрушки, маленькие машины. Ну а они там не видят в этом никакого проку.
— Хм... я, признаться, тоже.
— Но я могу делать все, что требуется.
— Рассчитываешь поработать у меня годик-другой, а, малый?
— Нет, почтеннейший. Я не рассчитываю занять это место надолго.
— Ха! Оно для тебя недостаточно хорошее?
Доррин прикусывает язык.
— Если я стану хорошим кузнецом, то мне придется уйти раньше, чем ты будешь готов от меня отказаться. Ну а не стану — так ты сам меня выставишь.
— Ну, парень, на язык ты, я вижу, востер. А что знаешь о нашем ремесле?
— Немного... Во всяком случае, недостаточно.
— Умеешь орудовать вон теми большими мехами? Гвозди ковать можешь? Хороший подмастерье способен выковать за утро не одну сотню. Пазы сращивать умеешь? Так, чтобы схватило намертво? Чушки у тебя ровные, не колются?
— Обычно нет, — Доррин ухитряется-таки вставить слово в эту тираду. Спиной он чувствует, что в кузнице появился кто-то еще, однако не оборачивается.
— Работа у нас трудная. Будешь меня слушаться? Делать что я скажу, и чтобы без дерзостей?
— А вопросы задавать можно?
Кузнец хмурится.
— Если ты прогонишь этого парня, Яррл, то будешь распоследним Белым болваном, — звучит позади твердый голос.
— Это наши, кузнечные дела, Рейса, — говорит Яррл, оборачиваясь на вошедшую женщину. Доррин отмечает ее седые волосы, широкие плечи и культю — правая рука ниже локтя у нее отсутствует. Кузнец тем временем вновь переводит взгляд на Доррина и пожимает плечами:
— Плачу я немного. Еда, койка в угловой каморке при кузнице и медяк за восьмидневку, пока не научишься толком работать самостоятельно. Но коли спустя первую восьмидневку ты не сможешь как следует орудовать молотом и ковать хорошие гвозди, можешь проваливать. Неумехи и бездельники мне не нужны.
— Справедливо. А найдется в конюшне свободное стойло, которое я мог бы почистить и занять?
— Стойло? — Яррл в недоумении. — Ты что, хочешь спать в стойле?