— Не я, почтеннейший. У меня есть лошадка.
— А чем ты собираешься ее кормить? Я на нее тратиться не собираюсь.
— Это само собой. Но ежели от меня будет толк, то я заработаю и на прокорм лошадке, а нет — так ты все одно меня выставишь. Ну а на первое время осталась у меня еще пара монет.
— Ну... я не знаю.
— Яррл... — Женский голос тих, но настойчив.
— Ладно. Но конюшню чистить и все такое будешь в свободное время. А сейчас отведи лошадь и возвращайся сюда. Хочу не откладывая посмотреть, способен ли ты отработать хотя бы харч.
— Да, почтеннейший.
— Этот по крайней мере не грубиян, — ворчит кузнец, отворачиваясь и берясь за молот.
Рейса, слегка покачав головой, улыбается Доррину и обращается к мужу:
— Я провожу его на конюшню.
Следом за однорукой женщиной юноша направляется к сараю и трем стойлам. В первом мул, второе и третье свободны.
— У Петры есть гнедая и повозка, но они сейчас на рынке.
— Петра — это твоя дочка?
— Да, и славная дочка, — в голосе Рейсы почему-то слышится нотка раздражения.
— Значит, тебе повезло, — улыбается Доррин.
— А ты что, вправду подмастерье кузнеца?
— Во всяком случае, был им. А еще я целитель.
— Целитель? И хочешь работать в кузне?
— Ну... в общем, меня тянет к металлу.
— Понятно. Но ты и впрямь целитель, один из Черных?
Доррин кивает, невольно глядя на ее культю. Женщина качает головой:
— Ну, это никакому целителю не под силу. А вот животных ты лечишь?
— Если не слишком тяжелый случай.
— Как насчет коз?
— Ими не занимался, но могу попробовать.
— Тогда пристраивай тут лошадку, да собери свои вещички — отнесешь в каморку. Место не ахти, но всяко лучше сарая, а со временем, думаю, Яррл устроит тебя поудобнее. Как освободишься, взглянешь на мою козу.
Взяв грабли, Доррин разравнивает глину, потом разбрасывает поверх нее солому и, расседлав Меривен, чистит ее. Затем, перекинув через плечо сумы и прихватив спальный мешок, он следует за Рейсой. Она указывает ему дверь в заднем углу, за которой находится комнатушка с единственным окном, закрытым ставнями, но незастекленным. Грубые половицы пропитались пылью, а всю обстановку составляют приделанная к стене койка с соломенным тюфяком, табурет да колченогий стол, на котором стоит покореженная медная масляная лампа.
— Скромно, зато уютно.
Положив свои вещи, Доррин поворачивается к Рейсе:
— Пойдем к твоей козе?
В маленьком загоне возле сарая он видит козу со вздутым животом и проводит рукой по козьей спине, потом по бокам.
— Она носит.
— Я знаю.
— Я не великий мастер по части животных, но, по-моему, она вынашивает нескольких.