— А если и она не сумеет? — интересуется Кил.
Родители переводят взгляд на темноволосого мальчишку, но тот упрямо повторяет свой вопрос:
— Да, а ежели ничего не выйдет?
— Когда не выйдет, тогда и посмотрим, — отвечает маг. — Но это вряд ли. Лортрен — женщина умелая. Она одинаково сведуща и в магии гармонии, и в обращении с коротким мечом.
Взгляд Кила перебегает с отца на брата и обратно.
Оран делает очередной глоток из своей кружки.
Ребекка встает:
— Кил, обед вот-вот будет готов, — она кивает в сторону буфетной, и мальчик спешит за посудой.
— Мне надо кое-что проверить, — бормочет маг и, поставив кружку, удаляется в кабинет.
Ребекка берется за нож и начинает нарезать лук. Молча посмотрев на мать, Доррин направляется к террасе: поразмыслить в одиночестве, пока не позовут к обеду.
— Сейчас на Отшельничьем нет великих магов погоды. Таких, каким был Креслин.
Худощавый человек в белом качает головой:
— Был ли он и вправду настолько могуч, как о том толкуют? Говорят, будто ему удалось потопить весь хаморианский флот.
— Это произошло еще до того, как он вошел в полную силу, — резким тоном замечает сидящий в первом ряду грузный мужчина. — В старых историях, особливо касающихся погоды, можно найти много поучительного.
— Да ладно тебе томить юнца, — слышится каркающий голос. — Просто возьми да расскажи.
— Ты и рассказывай, Фиднер.
— Ладно, — ворчит тощий высохший чародей по имени Фиднер. — Так вот, юный Мастер магии, все очень просто и вместе с тем весьма сложно. Триста лет назад в Совет входили и Черные. Конечно, их было немного, и Белые посматривали на них сверху вниз, тем паче что магия гармонии более сложна и обладает куда меньшей направленной мощью, нежели магия хаоса. Во всяком случае, так считали до тех пор, пока с Крыши Мира не сошел Креслин.
— Так он — не выдумка?
— Какие уж тут выдумки! Он был самым настоящим. Таким настоящим, что сумел превратить Белую волшебницу, чуть ли не равную ему по силе, в мастера гармонии. Таким настоящим, что сумел разметать и потопить десятки высланных против него судов, превратить Кифриен в жаркую пустыню, северный Спидлар — в снежную тундру, а бесплодный Отшельничий остров — в цветущий сад.
— Байки да побасенки, — презрительно морщится юноша. — Пустые россказни!
С его пальцев срывается стрела пламени. Не просто алый, пронизанный белизной язычок, а настоящий огненный клинок, отсекающий кусок от одной из окаймляющих палату гранитных колонн.
— Россказни-то россказни, но не совсем пустые. Ты и сам находишься здесь именно потому, что в те времена мир посетил Креслин.