— Еще бы, — осклабился он, — теперь вижу и сам как ошибался: оказывается ты кобель, только подпольный. А я, дурак, еще пытался тебя учить. Ученого учить, только время даром тратить. Ну, беги-беги, не заставляй даму ждать.
Я помчался к Кристине. Пока я (одного за другим) принимал гостей, она, похоже, неплохо выспалась и, проснувшись, удивилась, что нет рядом меня.
— Роби, куда ты пропал? Мне так плохо одной, — напустилась на меня Кристина.
Я показал ей кулак и зло прошептал:
— Что ты вопишь? У меня Виктор!
— А-аа! — испугалась она и тут же меня успокоила: — Ничего страшного, скажешь, что у тебя женщина.
— Какая женщина?
— Любовница, скажешь. Ты холостяк, можешь себе позволить. Виктор только похвалит за это.
— Конечно скажу, уже сказал, и он уже похвалил, но прошу тебя больше меня не беспокоить. Сиди тише мыши. Когда гостей провожу, сам приду к тебе.
Глаза Кристины расширились:
— Каких гостей? Их что, много? Кто там еще? Кто?
— Оставь, пожалуйста, меня в покое, — отмахнулся я и пошел в гостиную.
На этот раз Заславский давился от смеха.
— В чем дело? — свирепо поинтересовался я.
— Прости, дружище, это не мое дело, но, по-моему, та, что сидит в столовой… Ха-ха, она скребется. Оттуда только что доносился скрип. Может она спешит к мужу? Ты бы выпустил ее…
Спина моя взмокла от страха; я взорвался:
— Там нет никого! Там никого нет!
— Что ты злишься? Сразу это понял, — успокоил меня Заславский, очень похабно ухмыляясь.
— Понял? Да? Тогда может скажешь зачем пришел?
— Скажу и охотно… Впрочем… — Он замялся: — Роб, почему ты стоишь? Присядь, лучше присядь. Неровен час упадешь от моего сообщения.
Мне бы насторожиться, но я был слишком обеспокоен своими женщинами, рассованными по комнатам. Больше всего я боялся за Варвару и Марию. Вдруг они сочтут ненадежным свое убежище и захотят перепрятаться? Самая подходящая для этого комната — спальня. Там есть балкон, громадный платяной шкаф и чуланчик…
И труп!
Труп!!!
Если Варя или Мария… Мария уже скребется…
Катастрофа!
Если кто-то из них решит поменять дислокацию, — я пропал. Представляю какой здесь поднимется крик. Заславский прибежит обязательно и увидит труп. Все увидят. Даже Кристя.
Катастрофа!
Труп, между прочим, женский. Заславский умрет от зависти. Уж он-то, сексуальный маньяк, подумает, что я ее до смерти… Безусловно, Заславский умрет от зависти, а я от стыда.
С этими мыслями я присел в кресло, но устроился таким образом, чтобы, беседуя с Виктором, контролировать дверь. Я нарочно оставил ее открытой, чтобы видеть все двери своей квартиры, отражающиеся в зеркале, висящем над диваном. Таким образом я глядел на друга, а видел и его и то, что творится в коридоре. Заславский видел только меня и не переставал дивиться.