— А ты мне не верила, — упрекнула я, стараясь не смотреть на тело и мысленно констатируя, что совсем неплохо в некоторых случаях быть врачом.
— Так, где здесь можно помыть руки? — накрывая труп одеялом, поинтересовалась Иванова.
— В ванной видимо.
— Пошли, откроешь дверь. И выключи здесь свет.
Иванова понесла мыть свои профессорские руки, а я, забегая вперед, оказывала ей мелкие услуги: распахивала двери, включала и выключала свет, открывала краны.
— Значит так, — констатировала она, кутая вымытые руки в махровое полотенце. — Девочка действительно мертва, надо вызывать милицию.
Я попятилась назад.
— Какую милицию? Что мы им скажем?
— А что им говорить? Следов насилия нет. Причина смерти неясна. Вскрытие покажет.
— Иванова, в своем ли ты уме? Как мы объясним милиции свое присутствие в Верочкиной квартире? Как ты объяснишь своему Моргуну это присутствие?
Иванова задумалась.
— Да-а, объяснить сложно.
— Более чем.
— Твои предложения?
— Пусть все останется здесь как есть, а мы тихонечко выйдем. Верочке уже ничем нельзя помочь, а нам только лишние неприятности, — удивляясь себе, повторила я фразу Власовой.
— Педерастическая логика, — отрезала Иванова.
— Конечно педерастическая, а какая у Власовой может быть логика, — по скудоумию ляпнула я и тут же поняла, что сваляла дурака, но было поздно.
Иванова, как клещ, впилась в меня и все выпытала. Стараясь не вдаваться в подробности, я рассказала о настоящем развитии событий.
— Как ты могла довериться Власовой? — возмутилась Иванова. — Этой твари, этой приспособленке!
— Перечисленные качества не предполагали в ней способности к убийству, — оправдывалась я.
— Ты что, больше не нашла кому дать адрес Веры? Тебе хоть ясно, что убийца ты?
С этим я согласиться никак не могла.
— Почему убийца? Сама же сказала, что причина смерти не ясна и вскрытие покажет.
— Так. Надо звонить в милицию.
Меня начало раздражать однообразие мышления Ивановой.
— Кроме милиции ты можешь что-нибудь предложить?
— Пока нет, — призналась она.
— Тогда пошли.
Я схватила ее за руку и потащила к выходу. Она упиралась, но шла, излишне громко выражая надежду вернуться и позвонить в милицию. Меня удивляло ее маниакальное желание звонить именно из этой квартиры.
— Ведь есть же масса других возможностей, — напомнила я, уже сидя в “Хонде”. — Твой “мобильник” к примеру.
Иванова полезла за сигаретой.
— В толк не возьму, почему ты не сдала Власову, — сказала она, закуривая “Кент”.
— Власова не убивала. Сама же сказала, что нет никаких следов.
— А ты других способов, кроме как топором по темечку, не знаешь?