— Успел.
Одно опоздание к Тацу — и мизинец с левой руки долой!
Легко выскользнув из машины, Юдзан резким движением задрал подбородок, рисуясь перед охраной. Широким шагом двинулся к резиденции шефа: неистовый, злой, строптивый — шел, играя стальными мышцами, катил глазами “железную бочку”.
“Железная бочка” — древний прием самурая — незримая, но очевидная, хоть и созданная волей воображения. Несуществующий, но грозный и разящий каток — гремит, раздвигает пространство, повергая в ужас противника.
Юдзан овладел приемом блестяще, — он шел один, но казалось, армия наступает…
— Эй, парень! — раздался насмешливый оклик. — Можно спросить, на кого бочку катишь? На самого Дракона?
Юдзан вздрогнул, испепелил глазами снобов-охранников и решительно пресек их насмешки — дал достойный ответ:
— Многоуважаемый Судзуки Хаято, Великий Дракон, всем нам отец. Он строг, но в нем одном справедливости мера содержится.
— Ладно уж, проходи, — не смея возражать очевидному, кивнул начальник охраны.
Красавец Юдзан нес важные вести и надеялся, что Тацу примет его без промедления, отложив все дела. Но, вопреки чаяниям, аудиенция отложилась. Секретарь Тацу, строгий господин Ямасита, велел ждать, указав гонцу на место за ширмой, украшенной прекрасным рисунком по шелку.
Лишь опустившись на циновку, Юдзан понял как он устал. За плечами остались сотни километров удручающего бездорожья российского Дальнего Востока, где даже его мощный джип ежесекундно рисковал увязнуть без надежды на помощь. Затем была переправа на морском пароме, затем гонка по Японии и вот… Глаза Юдзана смыкались, голова клонилась все ниже и ниже…
Тацу — Великому Дракону — недавно исполнилось сорок семь лет. Долгий путь борьбы на опасном пути воина Якудзы (от простого “солдата” до “маршала”) сделал из Тацу философа, склонного к консервативным взглядам на жизнь и государственные проблемы. Войдя в пору зрелой мудрости, Тацу вдруг осознал: истина в вине!
И… все свои капиталы, все средства кланов, которыми он управлял стальной рукой, Тацу направил на производство, популяризацию и рекламу сакэ. Тацу не смущало, что в Японии имелось уже более трех тысяч официальных производителей рисового вина. Великий Дракон свою миссию видел в том, чтобы распространить сакэ, как традицию, по Вселенной.
И начать он решил с России — весьма ошибочно, стоит отметить. Не учел Тацу как беззаветно и преданно россияне чтут традиции собственных предков — пьют все, что горит, но, придирчиво взирая на градусы, а в сакэ их, против обычаев, мало.
Непростительно мало!
Но Великий Дракон об этом не знал и мечтал с прямодушием мафиози: “Для начала — контрабанда, а затем и легальное производство наладим. Когда же русские дикари пристрастятся к сакэ, наступит время посеять в их варварских душах зерна традиций. Ибо сакэ — это прежде всего традиции. А традиции — это нравственность. Нравственность же основа государственного порядка, основа семейного благополучия. Основа основ!”