Пришлось доложить:
— Стараюсь сделать это…
Мужчина задумался. Я терпеливо ждала.
— Вот что, — сказал он, наконец, — тебе скоро доставят пакет с деньгами и билетами до Быдгоща. Там же будут таблетки. Замани блондина в свой номер и угости его кофе с таблетками.
— И что с ним после этого будет? — дрожащим от ужаса голосом осведомилась я.
— Не волнуйся, он заснет на пятнадцать часов. К тому времени, надеюсь, ты уже будешь в Польше.
«Казимеж, верно, уж там», — замирая от радости, подумала я.
И выполнила приказание мужчины быстро и с наслаждением!
Если ехать в Быдгощ из Франции, не надо пересекать всю Польшу, достаточно проехать ее третью часть, и вы попадаете в один из красивейших городов Европы, да простят мне мой вкус те, которые не согласны.
Бабушка Франя, любящая и добрая, — кузина моей бабули, но как они не похожи. Это не значит, что моя бабуля злая и никого не любит. Просто она другая. Бабуля рождена быть госпожой, и это ее не портит. Совершенно не портит. Правда, порой у меня возникает мысль, что я рождена лишь затем, чтобы прислуживать своей бабуле, выполнять все ее капризы, а также подставляться под ее насмешки и остроумные шутки по поводу моей бесхарактерности, моей косолапости и шепелявости, опять же моей. Да, я бесхарактерна, а потому косолапа и шепелява! Но кто в этом виноват, если не моя госпожа бабуля?
Задать такой крамольный вопрос за всю жизнь я так и не решилась, но в бабушке Фране всегда ощущала родную себе душу. Бабушка Франя — милая жизнерадостная пастушка, не ведающая, кто она в этом мире, куда и зачем? Да ей и не надо этого ведать. Она просто плывет по течению жизни, как я, или вы, как большинство людей. Не всякий обязан быть великим и харизматичным, как моя царица бабуля.
Но вернемся в мой старый Быдгощ. Я русская девушка, но покойные мать и отец почему-то были поляки: так уж получилось, и виновата в этом не я. Может, поэтому в Польше у меня больше родни, чем в России? А может, потому, что поляки родню свою обожают? Любую. Даже самую дальнюю.
Во всяком случае, мне все очень рады. Даже неловко порой. Всякий раз на вокзале меня встречает целая толпа. Все, кто есть там, все и приедут: дядюшки, тетушки, кузены, кузины, их дети, внуки и дети каких-то детей — не перечесть. Эти поляки — словно грузины по части родства. С русского взгляда я многим никто. Двоюродный плетень их забора, пожалуй, им ближе, чем я — но это на русский взгляд. А на польский взгляд все меня обожают, хоть и ругают Россию.
Да, мои поляки ругают мою Россию! Уж этого у них не отнять! Встречая меня, все соберутся и давай Россию ругать. Иной раз даже мысль возникает: «Не для этого ли они, поляки мои, собрались, чтобы я могла знать, как ненавистна им моя родина?»