— Зачем мне психиатр? — разозлился Жан-Пьер.
— Вчера ты никак не мог наблюдать за мной, потому что этим занимался Рышард Литан. Он проводил меня до отеля, после чего я из номера не выходила. И не смотри на меня, лунатизмом я не страдаю и пью умеренно, чего нельзя сказать о тебе.
После моего заявления Жан-Пьер пришел в крайнее возбуждение.
— Мюз! — завопил он. — Мюз! Я и сам подозревал: здесь что-то не так! Я угощал тебя вчера шоколадными вафлями…
— И я их ела?
— С большим аппетитом.
— Тогда это была не я.
— Ты, Мюз, ты! В том-то и дело, что ты!
Терпение мое лопнуло:
— Все, Жан-Пьер, шоколадные вафли и я — несовместимы. Это знает любой, кто знает меня. Только мой четвертый муж по сию пору пребывает в уверенности, что я обожаю шоколадные вафли.
— Почему?
— Потому что в первый день нашего знакомства он шоколадными вафлями меня закормил, а я не нашла смелости ему признаться, что вот-вот сблюю на персидский ковер.
— Мюз, может, ты скажешь, что не проливала вчера себе на брюки яичный коктейль? — решил добить меня бессовестный Жан-Пьер.
— Вчера я была в юбке, потому что мои брюки Себастьен облил шампанским еще позавчера. Мы пили в карете, и прошу, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Лучше скажи, когда собирался звонить Казимеж?
— Он позвонит завтра в десять часов. Если ты опоздаешь, он точно сойдет с ума.
— Я не опоздаю, потому что своими глазами вижу, как это страшно, когда человек теряет власть над собственным разумом.
— Ты мне не веришь? — поразился Жан-Пьер и восхитился:
— О! Катрин!
Действительно, к нам подбежала Катрин и защебетала, как стая щеглов.
— О чем она говорит? — спросила я у Жан-Пьера.
Он меня огорошил:
— Катрин кутила с нами вчера, а теперь делится впечатлениями.
Я остолбенела, оценила странное поведение барменов в моем отеле и подтвердила:
— Жан-Пьер, я вспомнила, ты прав, я пролила на брюки яичный коктейль.
Теперь уже он усомнился:
— Думаешь?
— Да! — воскликнула я, охваченная желанием немедленно попасть в бар отеля, чтобы проверить кое-какую догадку. — Все, ребята, до завтра! — крикнула я и, чмокнув в щеку Катрин, умчалась.
У входа в отель меня перехватил Тонкий, «случайно» проходивший мимо.
— Иди за мной, — шепнул он, с заметным интересом глядя в противоположную сторону.
Я пошла, и шла довольно долго, два или три квартала, после чего Тонкий оглянулся и зашипел, кивая на свой автомобиль:
— Садись и жди.
Я села, гадая, чего должна ждать. Тонкому я обрадовалась: повезет он меня к мужчине с сигарой. От мужчины с сигарой я без пачки евро еще ни разу не уходила.
Тонкий побегал по тротуару, делая вид, что докуривает «бычок», но даже самому неискушенному профану, глядя на него, стало бы ясно: человек проверяет, нет ли за ним «хвоста».