— Не стоит, Сумитомо, — улыбаясь горячности младшего друга, возразил Наганори. — Полезнее мстить на разных дорогах. К тому ж, ты в опале. А Ёритору во дворце. Не забыл?
Время близилось к девяти часам. Утро четырнадцатого дня третьего месяца четырнадцатого года эры Генроку выдалось солнечным.
Наганори повернулся и быстро пошел к замку. Последний раз смотрел Сумитомо ему вслед. Понимал, что ждет друга. Но никто не знал, не мог знать как причудливо распорядится жизнь. Как странно сыграет судьба!
“Бентли” контрастировал с местностью, на мой взгляд, не хуже летающей тарелки.
— Сидите здесь, — приказала я, когда автомобиль достиг окраины.
Сергей и Харакири остались в машине, а я пошла на разведку.
Двор был действительно без ворот. На полянке, потрясающе загаженной курами, копошилась старушка — что-то месила в огромной алюминиевой миске. Возраст старушки навевал мысли о том, что загулялась она на этом свете очень и очень.
— Здравствуйте, бабушка, — с максимальным дружелюбием поприветствовала.
— Так здравствуй и ты, — отозвалась она дребезжащим голосом, не поднимая лица от миски.
“Далила права, — подумала я, — эта бабка совсем не наследница. Она сама в наследодатели метит. Получит девчонка свою квартиру в Москве, и дом этот без плетня, без ворот впридачу. Как пить дать получит. Очень скоро.”
И тут старушка от миски своей разогнулась и, упираясь руками в поясницу, продребезжала:
— Ну ладно, здеся я порядок навела, пора и до другой хаты.
И засеменила так бойко, что я еле за ней поспевала.
— Померла вся родня, — пожаловалась она, — а мне все хозяйство осталося. Бросить жалко, так по деревне с утра до вечера брожу: где плетень подправлю, где под ступеньку каменюку подложу. Эхе-хе, грехи наши тяжкие.
С этим вздохом она завернула в соседний двор, тоже не имевший ворот и забора.
И вот тут-то моему взгляду открылось широкое деревянное крыльцо, предваряющее бревенчатую, покосившуюся избу. На крыльце стояла инвалидная коляска, в которой мирно дремал… парализованный.
“Бог мой! — подумала я. — Что за напасть обрушилась на этот род? Сплошь одни парализованные! Просто эпидемия какая-то!”
— Да у вас что, всех разом парализовало? — сорвалось с моего языка.
— К счастью, одного Федота, — бодро откликнулась старушка, внимательно разглядывая меня подслеповатыми, выцветшими до белизны глазками.
Я опешила:
— Что? Федота? Когда ж его, болезного, успели сюда перевезти?
— Уж с месяц, как у меня живет, — трагично поведала старушка. — Хлопотно оно, конечно, возраст у меня такой, что сама в догляде нуждаюсь, да не дал Бог. А этот, — она кивнула на парализованного, — и еще хуже. А куды деться? Ведь братец. Живьем не похоронишь. Вот и маюсь.