— Ты уверена, что стреляла не ты? После всего того, о чем ты мне тут рассказала — про Женьку и Юльку — пожалуй крыша поехала бы и у меня. Брр! Если бы с этой Юлькой связался мой Коля! Уж и не знаю в кого бы начала стрелять я!
— Может и я бы начала, но не успела. Мужик в фуфайке меня опередил, — в запале воскликнула я, но тут же одумалась и сплюнула: — Тьфу! Боже мой! До чего вы все меня довели!
— Но если не ты стреляла, то кто? — растерялась Капа, которая (вот она, настоящая подруга!) явно начала склоняться к мысли, что верить все же следует мне, а не каким-то там ФСБ. — Соня, ты же сама утверждала, что на Любином этаже стрелять было некому. Охрана вверху, охрана внизу, злодею уйти невозможно. Если мужик в фуфайке не твоя галлюцинация, тогда кто он? Кто?
— Кто? Это знаю только я! Полковник! Он, полковник, и стрелял!
Капа опешила:
— Какой полковник?
— Полковник ФСБ!
Думаю не стоит упоминать о важности и гордости, с которыми я сей факт сообщила.
Судя по панике на лице Капы, она тут же начала переваривать полученную информацию. Скорей всего прикидывала, как предательство полковника может отразиться на карьере ее Коли — положительно или отрицательно?
— Что за полковник? — наконец спросила она, думаю, зайдя в тупик от дефицита подробностей.
— Ну этот, Любкин сосед, Петр Петрович, — сообщила я, и… Капа рассмеялась.
Очень неожиданно, заметить должна, и неуместно, ведь речь о предателе Родины шла.
— Петя Смирнов? — хохотала Капа. — Ой, не могу! Стрелял в президента? Ой, не могу! Наш Петька Смирнов? Соня, ты точно сошла с ума! — резюмировала она и смеяться перестала.
Теперь Капа на глазах мрачнела, мрачнела задумчиво. Я с интересом наблюдала, чем это закончится. Такие перепады настроения! Интересно у кого из нас эти самые психические расстройства?
Окончательно помрачнев, Капа яростно сжала кулаки и сквозь зубы процедила:
— Сволочь Женька, до чего бабу довел!
Я потеряла последнее терпение, видит Бог, не безгранична в этом смысле и я. Потеряла терпение и завопила:
— Да Женька здесь совсем не при чем! Я даже рада, что он к Юльке свалил! Теперь, когда муж меня бросил, я счастливейшая из женщин!
— Почему? — спросила Капа, и это мое заявление списывая на расстройство ума.
— Да потому, что я новое счастье уже обрела!
Выщипанные брови Капитолины снова на переносице домиком сошлись, а глаза подслеповато прищурились.
— Ну-ка, ну-ка, давай рассказывай, — загораясь любопытством, прошептала она, напрочь забывая о моем безумии.
Я тут же поведала о Сергее, отдельно и очень подробно упомянув и его “Бентли”, и роскошную квартиру, и испанский гарнитур.