О, Элен все сделала весьма ловко. Сплошные недоговоренности, намеки, ложь… Но именно в этом упрекнула меня Лили, когда уверяла, что невинна. Она сказала, что если бы я любил ее, по-настоящему любил, то поверил бы ей. И она была права.
Но я действовал как канонерка, палящая из всех орудий, не разбирая ни правого, ни виноватого. И знаете почему? Потому что была ущемлена моя гордость. А когда докопаешься до основания, то понимаешь, что представляет собой эта пресловутая идеализированная любовь. Ее не существует, Грейс, ее нет в реальности, она существует только в литературе. Эти супружеские пары, о которых вы говорите, живут вместе, потому что это им подходит — с точки зрения карьеры, или из-за детей, или потому, что им не повстречалось что-то лучшее. Может найтись миллион причин.
Грейс видела, что он говорит искренне, так он думает, и в этот момент словно гром среди ясного неба ее поразила простая мысль: она его любит. Она любит Алекса Конквиста. Человека, который ни в грош не ставит любовь.
— А все разводы и распавшиеся семьи только свидетельствуют о правоте моих слов, — продолжал Алекс. — Любовь — это лишь синоним сексуального желания, чисто физиологического процесса, но большинство женщин — да и немало мужчин — не в состоянии предаться этому естественному акту, не освятив его именем любви. Вероятно, они были эмоционально подавлены в юности или пали жертвой своеобразной промывки мозгов, неважно, — добавил он чуть ли не страстно. — И так было всегда.
Она не могла этому поверить! Грейс все еще испытывала потрясение от своего открытия. Она влюбилась в человека — этого могущественного, невероятно богатого, ужасно привлекательного мужчину, у которого женщин было больше, чем у турецкого султана, и для которого они не более чем источник наслаждения. Это его философия жизни: дважды не входить в одну реку.
Словно подтверждая ее мысли, раздался голос Алекса:
— Возьмем, к примеру, нас. Я хотел вас в тот вечер в риокане и готов дать голову на отсечение, вы тоже хотели меня. Но все это было не более чем дань плотскому вожделению и, несомненно, отразилось бы на наших деловых отношениях. Чего не должно быть. Удовлетворение сексуальных потребностей не больше чем совместная трапеза и беседа, хотя род человеческий предпочитает думать об этом иначе.
Грейс почувствовала себя рыбой, выброшенной на песчаный берег. Она открыла рот, потом закрыла его, прежде чем запинаясь смогла произнести:
— Вы… вы хотите сказать, что вообще не верите в любовь? — Тему их сексуального взаимопритяжения она решила обойти. Есть женщины, спокойно перебрасывающиеся гранатами, но она не из их числа, тем более когда граната брошена Алексом Конквистом. — Совершенно точно.