Ильерасагуа вместо ответа похлопал себя по карману.
Немец протянул руку:
— Давай.
Взъерошенный человечек вытащил из кармана пробирку, тщательно обернутую вощеной бумагой.
— Осторожно, Карло, — предупредил он. — Я и сам не знаю, какими свойствами оно обладает.
«Зато я догадываюсь», — подумал Миллер. Сердце его радостно колотилось: если все будет как задумано, то генерал Четопиндо у него в руках!
Теперь хорошо бы эти кристаллики на ком-нибудь испытать. «Стоп! А почему бы не использовать самого изобретателя в качестве подопытного кролика? Будем надеяться, это ему не очень повредит, ведь Ильерасагуа может еще понадобиться. С другой стороны, больше испытывать не на ком, да и времени в обрез. В конце концов, это справедливо: пусть-ка химик сам отвечает за то, что сотворил», — весело подумал Карло.
В комнату, насвистывая, вошел Ильерасагуа с большим чайником. Настроение у изобретателя было превосходное — он выполнил оба задания генерала Четопиндо: и снадобье синтезировал по формуле, и с боеприпасами дело на мази.
Мелодия, которую насвистывал Ильерасагуа, показалась Карло знакомой.
— Это что за мотив? — спросил он, пока Ильерасагуа расчищал место на столе.
Изобретатель охотно пояснил:
— У нас все рабочие напевают эту песню.
— И слова знаешь?
— Нет.
— Так вот, советую тебе забыть этот мотивчик, — строго сказал Миллер.
Ильерасагуа удивленно воззрился на гостя:
— А в чем дело?
— А в том, что за эту песню скоро будут вешать на фонарных столбах.
— Кто будет вешать?
Миллер отрезал:
— Мы!..
— Да брось ты, Карло, говорить загадками! — воскликнул Ильерасагуа. Он пристроил, наконец, чайник на столе и получил возможность жестикулировать обеими руками, что и проделывал с темпераментом южноамериканца. — В Оливии за пение еще никого не вешали!
— Все впереди. — Гость усмехнулся.
В лице собеседника Ильерасагуа на мгновение почудилось что-то страшное.
— По-моему, мотивчик довольно милый, — неуверенно произнес Ильерасагуа.
— Этот милый, как ты говоришь, мотивчик принадлежит Рамиро Рамиресу, — сказал Миллер.
— А, ну это дело другое. Рамиро давно у нас в печенках сидит, — согласился Ильерасагуа и следующим рейсом принес с кухни миску бобов со свининой, чай пока настаивался.
— Садись-ка, друг, отдыхай. Что еще надо принести? Давай я схожу, — предложил Миллер.
— Пару стаканов для чая. Вымой только их, они грязные.
На кухне Миллер выбрал из груды грязной посуды два стакана, тщательно вымыл их, затем протер. После этого на дно одного стакана бросил несколько крохотных, почти неприметных, кристалликов из пробирки. Подумал: «Вот будет номер, если я перепутаю стаканы».