— На воде следы не остаются.
— Хорошо… А то еще полиция сдуру ринется по следу.
— Полиции я там не заметил, — сказал второй конвоир, преданно поедая глазами генерала.
— Вас никто не видел на мосту? — продолжал расспрашивать генерал.
Старший покачал головой.
— Глухое место, — сказал он. — А движение на это время перекрыли — я договорился, как условились, с дорожным управлением. Они направили весь поток машин в объезд, по другому мосту.
— Молодцы, — похвалил генерал.
Трое переглянулись — это слово в устах Четопиндо сулило вознаграждение. И действительно, генерал вытащил из сейфа заранее приготовленные тоненькие пачечки кредиток.
x x x
О прискорбном происшествии на мосту министр внутренних дел узнал только на следующий день, когда шансы поймать беглеца для полиции стали весьма проблематичными.
Возмущенный, он позвонил Четопиндо.
— Главная вина падает на тебя, — ледяным тоном отпарировал Четопиндо. — Ты передал мне арестованного на незаконном основании, тем самым нарушил закон: согласно нашей конституции, в случае каждого apeста полиция обязана провести дознание, и лишь затем…
— Я помню эту статью конституции, Артуро, — примирительно сказал министр. — А вообще-то весь разговор действительно не стоит выеденного яйца. Этот Гульельмо Новак — мелкая сошка…
— Раньше ты говорил о нем иначе, — заметил Четопиндо. — Ну, да ладно. Я не злопамятен.
— Посоветуй, что теперь делать?
— Это другой разговор. Для разумных людей не существует безвыходных ситуаций. Я думаю, самое лучшее, если ты задним числом оформишь дознание, по которому Гульельмо Новак признан невиновным и на основании этого освобожден из-под стражи.
— А твои люди не проговорятся, Артуро?
— Могила! — успокоил его Четопиндо.
Бывает так, что механизм, который прежде работал хорошо, вдруг начинает разлаживаться. И никакой мастер не может определить, в чем тут дело. Вот так исподволь начали разлаживаться отношения Орландо с дочерью.
Внешне все оставалось по-прежнему. Росита готовила ему, убирала в доме, охотно выполняла поручения отца, благо после закрытия фабрики времени у нее стало хоть отбавляй.
Он не хотел быть навязчивым, не задавал Росите лишних вопросов, был с ней, как всегда, ровен и доброжелателен. Но в душе Орландо страдал. Он считал, что у Роситы не должно быть тайн от него. Ведь они столько лет жили вдвоем: жена умерла рано, он больше не женился, опасаясь, что с мачехой девочке будет хуже.
Не было случая, чтобы между ним и дочерью возник конфликт, чтобы они не поняли друг друга.
А тут…
Это началось несколько месяцев назад, после исчезновения Гарсиа. В Росите что-то надломилось, она стала замкнутой, избегала общения даже с самыми своими близкими приятелями — Рамиро и Люсией.