Ястра осторожно, словно к хрупкой драгоценности, коснулась кончиками пальцев руки историка. Внимательно посмотрела на него. Нет, он не лгал, похоже, не играл комедию. Сказала:
— Ты был прав, Композитор. Благодарю тебя. Ты все же помог мне решить несколько важных проблем. И государственных, и моих. Документы, я надеюсь, найдутся. Мы с тобой поищем более основательно — только не сейчас: сам видишь, какой кавардак творится нынче в моем доме.
Хен Гот нерешительно, слабо улыбнулся:
— Я рад, Жемчужина, безмерно рад.
— Готов ли ты служить мне и дальше?
— Всегда!
— В таком случае, тебе придется ответить еще на несколько вопросов. И затем — выполнить одно мое поручение.
— С восторгом и радостью!
Слушая ее дальше, Хен Гот почувствовал, как его энтузиазм ощутимо убавляется.
— Ты возвратишься к этому… Словом, туда, где находится, по твоим словам, эта женщина — ну, ты понимаешь — с ее ребенком. Я хочу постоянно знать, где она и что с ней. Ты понял?
— Я вряд ли смогу приходить сюда так часто, Жемчужина… — нерешительно пробормотал он.
— Этого не понадобится. Мои люди будут регулярно навещать тебя там — не бойся, их никто не опознает. Но это — не единственное из того, что я намерена тебе поручить.
— Внимательно слушаю, Правительница…
— Это объяснит тебе человек, более меня сведущий в военных делах.
И, повысив голос:
— Пригласите моего Советника!
Вызванный вошел через минуту: находился, стало быть, поблизости от Жемчужины. Хен Гот узнал его. Но предпочел об этом промолчать: может быть, узнавать его и не следует?..
Советник же без предисловий заговорил:
— Тебе следует понять раз и навсегда: этот ваш предводитель бандитов ни в коем случае не выиграет — что бы он там ни задумывал. Но цена его поражения может оказаться разной.
— И я заинтересована в том, — перебила его Жемчужина, — чтобы мои люди понесли как можно меньше потерь. Ты понимаешь?
— Разумеется, Жемчужина. Это очень благородно…
— И в этом ты мне тоже поможешь.
— Если бы я знал, как…
Снова заговорил Советник:
— Охотно объясню. Ты вернешься в этот ваш лагерь и, конечно же, там пожелают услышать твой доклад. Я не ошибаюсь?
— Я с волнением думаю — что скажу ему. Он очень проницателен, и всякую ложь может распознать очень быстро.
— Скажи: от него действительно так много зависит?
— Вряд ли преувеличу, Советник, если скажу: зависит все. Он — это голова и сердце всего войска. Это ведь тот самый человек, что командовал и всем вторжением на Ассарт Десанта Пятнадцати…
— Гм. Да, я его вспоминаю. Но тебе и не придется лгать ему. Все, что ты скажешь ему, будет правдой. Только правдой.