Потому что стол был уставлен всем, что только могло представить себе распаленное ассаритское воображение. Словно и не было никакой войны, словно бы Мармик не лежал на три четверти в развалинах и пепле. Как будто вернулись счастливые древние времена, когда — по преданию — всем всего хватало, все были сыты, веселы и счастливы.
Мясо было: холодное — вареное, соленое, копченое, жареное, запеченное, и жирное, и постное, и с прослоечкой тоненькой жира; и свинина, и говядина, и баранина, и козлятина — домашнее; и лесное — оленятина, медвежатина, а также дикого вепря, благоухающее чистым лесным, хвойным духом. И цельное, и рубленое — если у кого-то зубы вдруг окажутся не в порядке.
И соусы к мясному: двадцать три соуса, начиная от простого — красных огородных яблок, сочных, с чесноком, продолжая всякими горчичными, перечными, луковыми, цветочными, ягодными с горчинкой и ягодными с кислинкой, и прочими, и прочими.
И соответствующая зелень — каждому на свой вкус, включая редкостные пустынные травки — горчайшие, но находились и на них любители.
А вот другое мясо: рыбное. Рыбу, как таковую, на Ассарте не ели — те, во всяком случае, кто своим предком считал Великую Рыбу. Освященным кусочком Малых сестер только причащали ежегодно в храмах. Но приготовленная с соблюдением соответствующих древних обрядов Освобождения, она уже считалась мясом, красным или белым, и принимать его в пищу не возбранялось. И было его на столе Властелина — или Соправительницы, чтобы быть точным, — восемнадцать видов, приготовленных шестью различными способами каждый.
И соусы к рыбному мясу — от простого, на тертом хрене, до сложных, многосоставных, рецепт которых, думалось, давно утрачен, — даже в самых изысканных, дорогих обеденных залах не умели готовить их — ан оказалось, что сохранялись они у государевых поваров.
А птица: домашняя и лесная…
А морские жители — не рыбы, но другие: и склизкие, и в ракушках, и клешнястые усачи. Их потреблять всегда разрешалось.
А… а… а…
Но время торопит. И потому — продолжим.
Это все, названное и неназванное, были закуски. Законный вопрос возникает: а что же ими закусывать?
Впрочем, у донков, усаженных за стол, такого недоумения не возникало. Они сразу, наметанным глазом определяли: есть, есть. Тут смерть от жажды никому не грозит.
Вина: старые и молодые, красные и белые, желтые и розовые, сладкие и сухие, молчаливые и шипучие, покрепче и послабее; то есть какого ни пожелаешь — без труда найдешь его здесь: попросту кивнешь лакею, назовешь — и он тут же тебе нальет.
Не в стакан, конечно. Стаканы — для простолюдинов, так же, как кружки из грубого металла — для солдат. А тут — кубки, кому — хрустальные в золоте и серебре, а кому и сплошь золотые, такие, что и пустой с трудом поднимаешь. Ох, боюсь — после пиршества, как станут пересчитывать посуду, многого недосчитаются. Даже цвет ассартской нации падок на сувениры из благородных металлов. И то сказать: не каждый год устраивают в Жилище Власти такие посиделки.