(Если уж блефовать — то решительно и изо всех сил: в случае неудачи провал будет, так или иначе, полным. Смелее, смелее!)
— Если кому-то будет угодно, они смогут привлечь к рассмотрению документа своих специалистов, какие способны являться экспертами по проблемам подлинности исторических государственных актов. Надеюсь, такая перспектива, донки, вас устраивает?
Она обращалась уже не к Плонту и его группе, но ко всему застолью сразу — немало уже раздосадованному задержкой: мясо остывало и девушки скучали. И застолье ответило Правительнице одобрительными возгласами.
Плонт постарался, однако, чтобы последнее слово осталось за ним:
— У нас достаточно терпения, Жемчужина, чтобы обождать в столь приятной обстановке, пока документ принесут сюда, — чтобы потом и вы, и каждый из нас мог спать спокойно.
«После такого количества выпитого большинство уснет в любом случае», — подумала Ястра. Но вслух проговорила:
— После решения совершить то, что я только что на ваших глазах сделала — объявить о введении во Власть моего сына, — я еще не возносила просьбы о Посвящении Богу Глубины. А это необходимо. Действие первого Посвящения окончилось со смертью старого Властелина. Посвящение Изара отныне потеряло силу. Поэтому я обязана сейчас же отправиться в Храм Глубины. Никто не может сопровождать меня туда: охрана если и будет, то лишь до последней развилки туннеля. Ты знаешь, где совершается этот обряд, благородный донк Намир?
Он слышал об этом храме, разумеется; о святилище где-то в недрах Жилища Власти: легенды об этом подземелье ходили всякие, и главным образом — страшненькие: кто-то когда-то якобы увидел там нечто, от чего разом и навсегда лишился разума. Об этом все знали, бывать же там донкам не приходилось.
— Правительнице виднее, — нехотя согласился он. — Но ведь это займет не так уж много времени? Скоро ли Жемчужина завершит ритуал?
— Через шесть-семь часов.
— Так долго?
— Мне нужно после заседания Совета еще приготовиться. Я серьезно отношусь ко всем нашим ритуалам. Особенно древним. И стараюсь тщательно выполнять их.
Про себя она усмехнулась: эта серьезная тщательность не мешала ей нарушать все и всяческие установления. Но это — ее личное дело.
— Кроме того, — проговорила она, чуть улыбнувшись, — все, кто видит меня, должны быть убеждены, что я, управляя от имени моего сына, не собираюсь поддаваться каким-либо новым веяниям.
Иными словами: не тревожьтесь, донки, на ваши права никто не станет посягать.
— Это можно только одобрить. — Донк Намир кивнул, но тут же криво усмехнулся: — Итак, документ представят нам завтра. Будь по-твоему. Однако в таком случае мы и подпишем завтра — если все будет так, как Правительница обещала!