Занятый этой мыслью, он пропустил мимо ушей то, что с серьезным видом продолжал говорить ему Советник.
— …станет главной целью противника. Или, вернее, противников; число их, насколько я могу судить, будет во всяком случае больше единицы. Теперь вы поняли?
— Да, разумеется! — Изар кивнул — раз, и другой, и третий. — Теперь все стало для меня совершенно ясным. Не могу выразить, Советник, насколько я вам благодарен…
— Это меня радует, — несколько озадаченно проговорил Советник. — Но я еще не успел сказать вам то, что связано с вашими ближайшими планами — с тем, что вы мне тут изложили. Относительно газов, а также…
— Потом, Советник, остальное — потом. К сожалению, у меня совершенно не остается времени, мне нужно срочно увидеться с Яширой, донком Самора. От этой встречи зависит очень многое. Счастливо оставаться!
— Но вы хоть поняли?..
— Я все понял, Советник. Все, до последнего слова. Капитан!
Капитан Черных Тарменаров возник в дверном проеме.
— Мы немедленно отправляемся дальше, капитан.
— Слушаюсь, Бриллиант. Каким маршрутом?
Изар раздумывал лишь мгновение.
— Северо-западным. Подальше от побережья.
— Понял вас, Бриллиант.
— До свидания, Советник. Я снова навещу вас, как только у меня найдется хоть сколько-то свободного времени. Хотя боюсь, что в ближайшие дни я буду очень занят.
— Я понимаю, — согласился Советник. — Позвольте проводить вас до машины.
— Не нужно, не нужно. Пошел дождь, вы можете простудиться, Советник. Мне очень не хочется рисковать вашим здоровьем. Оно, как вы видите, еще очень нужно Ассарту.
— Ваша воля, Бриллиант, — закон.
Разумеется, Советник и не мог сказать ничего иного — при своей прислуге и охране Властелина.
Все же он вышел на крыльцо, чтобы проводить взглядом растворяющиеся в темноте огоньки высочайшего каравана. И, глядя вслед машинам, лишь задумчиво покачивал головой — без особого, впрочем, осуждения или огорчения.
* * *
Донки заслуживали всяческой похвалы: после весьма бурно проведенной ночи они все как один явились на завтрак. Несколько побледневшие (иные даже с зеленоватым оттенком), были они тем не менее бодры и выглядели вполне готовыми к очередному опустошению кладовых Власти. Ястра не могла не появиться за столом: это было бы воспринято как глубокая обида, неуважение к административно-родовой знати, а кое-кем — и как неспособность ее подтвердить документом объявленные вчера притязания. Но сейчас это ее уже не волновало. И, представ перед ними, выслушав слова преклонения и пригласив общество к столу, Жемчужина поглядывала на них, внутренне усмехаясь: сомонтские девицы явно отняли у гостей немало сил, но доставили ли хоть долю той радости, какую удалось пережить ей? Она, откровенно говоря, не ожидала, что свидание с былым любовником окажется таким; даже в юности, помнится, подобного не переживалось. Да и что удивительного? Юность в любви вообще ничего не понимает… Кстати, а где девицы? Разогнали их по домам, или они продолжают спать, донельзя утомленные? Донки, независимо от политического уровня, этим спортом занимаются регулярно, возраст им еще позволяет. Кстати: надо, чтобы врачи тщательно осмотрели участниц ночного празднества: в Сомонте прежде с этим было все в порядке, но мало ли чего могла нанести солдатня; да и сами донки из дальних провинций — соблюдают ли они у себя дома меры предосторожности при интимном общении с туземными прелестницами?..