В остальном же он вел себя безупречно. С той поры, как она, не рассуждая, позволила брату Изара увезти себя с родной планеты, те несколько месяцев, что они находились на Инаре, и вот теперь, когда он, точно так же ничего не объясняя, велел ей собираться и привез назад, он не пытался с нею спорить! Быть может, потому, что она и не пробовала ему противоречить, понимая, что он куда опытнее и лучше знает, что нужно делать для ее благополучия. В ответ она вела хозяйство — и там, и здесь, на Ассарте, в этом окраинном, удаленном от другого жилья домике.
Странно, но в часы одиночества, когда Миграт в очередной раз уходил надолго по своим делам, она почти не думала об Изаре, об их прошлом. Не то чтобы старалась прогнать подобные мысли; они просто не приходили. Однажды, подумав об этом, она сама удивилась: она ведь любила Изара, сильно, по-настоящему, насколько она могла об этом судить. Тогда любила. Наверное, думала она, то была просто другая жизнь, совсем другая. Леза прожила ее с начала до конца — и жизнь кончилась, началась новая, а всякому свойственно жить интересами именно теперешнего своего существования — даже если в памяти и сохраняется что-то от предыдущего: в том, минувшем бытии жил совсем другой человек и все, что происходило с ним, не имело к нынешней Лезе никакого отношения, не должно было волновать ее — и на самом деле не волновало. Именно поэтому даже ребенка она теперь воспринимала только как своего сына, как если бы в его зарождении никто больше не участвовал.
Наверное, такое восприятие выработалось подсознательно — чтобы не позволить никому влиять на судьбу сына с момента его рождения. Это она будет решать сама. Тут никто ей не указ. В остальном же она готова была жить так, как ей скажут. Кто? Сегодня — Миграт, а завтра? Но о завтрашнем дне она и не думала. Люди, — предполагала молодая женщина, — все скорее всего одинаковы, а то, что кто-то из них обладает Властью, а кто-то другой подметает улицы, никакой роли, по ее мнению, не играло. Долг всякого мужчины был — обеспечивать женщине и ребенку пищу и безопасность, вот и все.
…Обед был готов, но сегодня Миграт почему-то задержался; обычно он поспевал к обеду вовремя, с удовольствием ел дома, когда она сидела за столом напротив него и с легкой улыбкой смотрела, с каким наслаждением он поглощал немудреные яства, приготовленные ею. Она еще раз окинула взглядом кухонный стол, на котором уже были расставлены тарелки — не такие, конечно, из которых она угощала Властелина, но сейчас выбирать не приходилось. Кажется, действительно все готово…