Новосёлы (Мисько) - страница 27
У всех зрителей, у кого на руках, у кого в сумке, у кого за пазухой, сидят щенки. Только у девчонки – на земле, на поводке и – взрослая. Щенки разные – и белый лохматик, и чёрный, словно отполированный, с коричневыми пятнышками над глазами, и пёстрый, как сорока, и жёлтый, как лисёнок. Мы всех переспросили. Двадцать пять рублей… Двадцать… Пятнадцать…
Десять рублей просила только девчонка за свою длинную, как будто составленную из двух (помните, у клоуна в цирке?), собачонку. Ноги коротенькие и кривые, на брюхе, как пуговицы в два ряда, торчат чёрные сосцы.
Я смотрел-смотрел на эту застёгнутую на все пуговицы собаку и вдруг как захохочу! Чуть семечками не подавился…
– Ты чего? Ты чего? – застукал мне в спину Женя.
– Я… Я подумал, как она будет шпиона ловить… Гы-гы…
Тут и Женя захохотал как сумасшедший, и все хлопцы и дядьки, что щенков продавали. А девчонка дёрнула за верёвочку свою собачонку – и бегом с рынка.
Оставили мы эту компанию, подошли к двум мальчуганам. Они почему-то держались поближе к забору, подальше от собак. Один, длинный, лупоглазый, как сова, держал в руках дырявый мешок. Через дыры видать было в мешке что-то рыжее и живое, и то живое урчало: «У-у-у-у! У-у-у-у!» Второй парень пониже, носик сапожком. Ему почему-то не по себе: вертит головой, подёргивает плечом, стегает прутиком по забору.
– Какая порода? – спросил Женя.
– А какая вам нужна? – осторожно спросил длинный, который с вытаращенными глазами, а меньшой по очереди подвигал бровями, словно хотел подмигнуть, да ничего не вышло.
– Нам нужен хороший щенок, породистый, лишь бы какого мы и задаром не возьмём.
– Боксёр! – уставился на Женю и даже не мигнул длинный.
– Это кличка такая? – спросил я.
– Это у тебя кличка, а у него порода – боксёр.
– Не тот, что морда расплющена, как будто по носу стукнули? – уточнил я.
– Тот самый… И уши уже обрезанные, и хвост отсечён…
– А ну, покажи! – потребовал Женя, словно и в самом деле разбирался в собачьих хвостах.
Лупоглазый сунул в дырку мешка руку. «У-мр-р!» – заурчало в мешке.
– Ай! – выхватил вдруг руку продавец боксёра.
Поперёк руки краснели три кровавые полосы. Длинный полизал царапины, сплюнул.
– Не обученный ещё… А характер – до трёх не говори. Вырастет – не собака будет, а находка.
Он ещё раз, уже осторожно, сунул руку в дырку, вытащил на свет коротенький, с палец, боксёрский хвост. Но лохматый какой-то, у собак этой породы таких не бывает.
– И уши уже оформлены, как надо… Могу и уши показать… – Пучеглазый опять лизнул свою руку. – Характер! Потому и в мешке держим.