От него, собственно, Зигфрид Ведеке и узнал о прибытии «Зефира», а упорядочив в памяти все, что касалось Яна Куны, пожелал получить и другую информацию об этом «мальчишке», как он называл его, не учитывая промчавшихся лет.
Получил. И ощутил нависшую над собой опасность. Его охватил испуг перед грозным, неудержимым корсаром, о котором Генрих Шульц выражался со смесью снисходительности, зависти и удивления, описывая его как романтичного авантюриста.
Шульц умел его обмануть и извлекать корысть даже из его недостатков — это правда. Похвалялся этим, издевался над его наивностью, огорчался расточительностью, высмеивал неспособность в делах, но зато верил в его неслыханное счастье и невольно восторгался отчаянной отвагой. Однако над всем этим господствовали опасения. Опасения, которые разделял старый Ведеке, помня обиды, которые по его повелению причинили Миколаю Куне.
— Зачем ты притащил его сюда? — спросил он, всматриваясь в Генриха.
— Он мне нужен, — отрезал Шульц. — И он, и его корабль.
Зигфрид Ведеке немного помолчал, потом кивнул. Из столь лаконичного ответа он сделал вывод, что осторожный, и в то же время прожженный игрок вроде Генриха Шульца не выдаст ему своих планов. И решил, что это могут быть планы очень смелые и рискованные. С некоторого времени он подозревал, что Шульц затевает что-то с пуцким старостой, паном Яном Вейером. Он не мог отгадать и раскрыть, что именно, но это могло угрожать даже власти Сената, да и интересам купечества.
Шульца ни в чем нельзя было уличить или даже просто обвинить. Если он и в самом деле готовил заговор, то делал это исключительно осторожно. Но однако…
« — Для чего ему нужен Ян Куна? — задавал себе вопрос Зигфрид Ведеке. — Как он его хочет использовать? Нет ли у него враждебных замыслов против меня и Готарда?»
За свою жизнь он не боялся — сколько там ему осталось! Но Готард! Единственный сын и опора его старости… Разве не возможно — больше того, разве не правдоподобно, — что этот корсар прибыл отомстить за смерть брата и матери?
Готард смеялся над этими опасениями. Шульц, даже вместе с Вейером и при помощи Яна Куны, не мог бы перевернуть раз и навсегда установленные в гданьском обществе порядки. Если рвался к власти в Совете, то наверняка бы мог её получить. И для этого не понадобилось бы ни угроз, ни насилия, и уж по крайней мере ни «Зефира»с его капитаном. Может быть, он имел в виду создание собственной каперской флотилии, а Мартена наметил в её командиры и об этом вел переговоры с Вейером? Или попросту намеревался купить этот стройный и быстроходный корабль, чтобы перевозить на нем самые ценные товары прямо из далеких стран?