Сухая ветка сирени (Мелентьев) - страница 20

– Я спрашивал, но Женька сказал: «Не вмешивайся. Бери свое барахло и не мешайся».

– И вы брали «свое барахло», то есть покупки владель­цев, и не вмешивались?

Аркадий потупился:

– Дурак был… И потом интересно даже – воруем нахаль­но, на глазах у прохожих, и никто ничего. Даже смешно. От этого совсем… обнаглели.

Грошев промолчал. Он знал, что теперь Аркадий говорит правду. Преступники именно обнаглели. Безнаказанность всег­да приводит к наглости, которая чаще всего кончается прова­лом. И когда они попадаются, то довольно быстро понимают причины провала и теряются. Так растерялся и Аркадий Хро­мов. Он подписал протокол допроса, и Грошев мог бы вздох­нуть спокойно.

Но Грошев прекрасно понимал, что дело только начинается, и потому вздохнул тяжело и доверительно сообщил:

– Вот так-то, Аркадий Васильевич. За копейки идете в тюрьму и портите себе жизнь.

– Это уж точно… А сколько… дадут?

Несколько секунд Грошев колебался, сказать или не ска­зать, но потом решил не отступать от своего принципа – не кривить душой, не пугать и не задабривать посулами. Гово­рить правду. И он сказал правду.

– По-моему, дадут два, а может быть, и три года. Учтут молодость, первую судимость… Но только в том случае, если будет доказано, что вы не причастны к другому, связанному с этим, делу. Понимаете?

Хромов кивнул и долго рассматривал сцепленные пальцы. Потом сказал:

– Я догадывался, но точно ничего не знал.

– А что знаете неточно?

– Неточно? Вадим с Женькой ищут какие-то бумаги. Ка­кие – не знаю. Зачем – тоже. И еще… Да нет, это могло по­казаться.

– Нам пригодится и то, что показалось.

– И еще они ищут ветку сирени.

– Чего-чего? – невольно вырвалось у Николая.

– Понимаете, как-то после выпивки Вадим сказал Жень­ке, что вся эта их затея – ерунда, легенда, трепотня и с ма­шинами у них ничего не выйдет. Только даром теряют время и рискуют. Но Женька уперся. «Я, говорит, верю, а ты можешь отлипнуть. Но ветку сирени я все равно найду. Никуда она не денется».

Отпустив Хромова, Николай Грошев еще долго сидел в следственной камере и думал. Временами ему очень хотелось немедленно вызвать Вадима Согбаева и сразу фактами припе­реть его к стенке, чтобы выяснить, что же он искал в белых «Волгах». Но Николай понимал – Вадима не сломят первые дни тюрьмы. Он бывал в ней не раз. Он будет выкручиваться и молчать. Вряд ли выйдет из своей «закаменелости» и Ев­гений.

– Ну что ж… Придется подождать.

Он собрал протоколы, положил в папку отвертку и через проходные вахты вышел на улицу.

Утром в четверг по дороге на работу Грошев заехал к Ивану Грачеву. Мастер оказался розовощеким, кругленьким человеком лет сорока с лишним. От него крепко попахива­ло водкой. Толстяк возился во дворе собственного бревенча­того дома и лениво отругивался от наседающей на него старухи.