Когда он ехал сюда, в вагонах было на редкость много народа. Люди даже в проходах стояли. А ведь день не выходной, не праздничный! Обыкновенный летний четверг.
Самому Смиту пришлось стоять аж до Нью-Хейвена, где электровоз заменяли дизельным тепловозом. Ясно одно: когда Северовосточный железнодорожный коридор электрифицируют полностью, пятнадцатиминутная стоянка в Нью-Хейвене останется в прошлом.
Как только часть пассажиров «Янки Клиппера» покинула вагоны, Смит сразу же опустился на свободное место. И хорошо, что поторопился, поскольку за считанные минуты вагон вновь заполнился и теперь уже до самого Бостона был битком набит.
На обратном пути Смиту рисковать не хотелось. Он страдал артритом, и сейчас опять напомнило о себе больное колено. Кроме того, стоя он не сможет работать. Глава КЮРЕ ненавидел праздность – сказывалось суровое воспитание уроженца Новой Англии.
Наконец по вокзальному радио объявили: "Приглашаем на посадку в «Мерчантс лимитед». Смит немедленно ринулся к двери. Стеклянные створки раздвинулись, и он почти побежал на платформу, чтобы покомфортнее устроиться в вагоне для некурящих.
И, облюбовав удобное место у окна, он положил себе на колени видавший виды портфель. По давней привычке он уселся рядом с одним из аварийных выходов. Харолд В. Смит никогда не рисковал. Ведь в случае его смерти неизбежно прекратит существование КЮРЕ, что в настоящее время может оказаться фатальным для Америки.
Довольно скоро пассажиры заполнили вагон.
Толстая негритянка в ситцевом платье малинового цвета проплыла, покачиваясь, между сиденьями и остановилась напротив Смита.
– Место для канарейки? – громко спросила она, указывая на свободное место рядом со Смитом.
– Что?
– По-моему, передо мной место для канарейки.
– Не понимаю, о чем вы, – растерялся глава КЮРЕ.
– По-моему, очень похоже на место для канарейки, но я все-таки сяду.
Женщина опустилась на сиденье и ради первого знакомства как следует саданула Смита мясистым локтем под ребро.
– Прошу прощения, – охнул тот, шарахаясь к окну.
– Вы его получили, – невозмутимо отозвалась женщина. – А что вы, собственно, сделали?
– Я? Ничего.
– Так почему же просите прощения?
– В меня упирается ваш локоть, – смущенно заметил Смит.
– Камень в мой огород, да?
– Простите?
– Ах, да ну вас. Теперь-то в чем дело?
– В меня по-прежнему упирается ваш локоть.
– Да, мне не помешало бы сбросить несколько фунтов, признаю. Но ведь кресел для тех из нас, у кого кость пошире, не делают. Надеюсь, вы понимаете, о чем я? И с этим, мил-человек, ничего не поделаешь. Я пробовала сидеть на диете. Голодать пробовала. Но, видно, такая уж я уродилась.