Когда вращение наконец прекратилось, глава КЮРЕ чувствовал себя вконец измученным. Зато стала возвращаться память.
Он припомнил мерный стук колес. Изумление, застывшее в глазах пассажиров, когда люди попадали с мест, как тряпичные куклы, сменившееся затем гримасами ужаса.
Потом свет погас, и вагон погрузился в темноту. Только тогда прозвучал первый пронзительный крик. Но тут же оборвался, словно кричавшего обезглавил нож гильотины.
После этого Смит неожиданно утратил равновесие – вагон накренился набок и... ухнул вниз.
Наступила жуткая тишина. Скрежет металла оборвался.
Только тут стало ясно, что вагон погрузился в воду.
Последний толчок. Железная громада опустилась на дно.
Глава КЮРЕ развел руки в стороны, желая как-то сориентироваться, и ударился головой о спинку сиденья, которая располагалась теперь под совершенно неожиданным углом. В глазах Смита запрыгали искры, но вот они исчезли, и все стало на свои места.
Он потянулся к окну. Нащупал железный рычаг, неизвестно, верхний или нижний. Рванул на себя, и круглая резиновая пломба оказалась у него в руке.
Первый шаг сделан!
Смит как раз старался прикинуть, что надо сделать еще, когда кто-то мертвой хваткой вцепился ему в запястье.
– Помогите!
Он узнал этот голос. Чернокожая леди, его соседка.
– Отпустите, – довольно грубо буркнул Смит. – Я пытаюсь открыть аварийный выход.
– Так чего же вы ждете?
Отпускать его она не собиралась. Вторая ее рука вцепилась ему в лодыжку.
– Что там булькает?
– Вода, – прохрипел глава КЮРЕ.
Невидимая его соседка немедленно перешла на визг:
– Откуда вода?!
– Мы упали в воду, – терпеливо объяснил Смит. – У нас мало времени. Скорее отпустите меня.
Охваченная паникой женщина вцепилась в него еще крепче.
Свободной рукой глава КЮРЕ повернул рычаг.
Под напором воды оконное стекло здорово ударило его, и в глазах снова заплясали искры.
Наконец он сумел изловчиться и изо всех сил лягнул обезумевшую женщину. С него слетели ботинки, но он едва ли заметил. Вода оказалась такой холодной, что Смит на мгновение утратил способность ориентироваться в пространстве. Непонятно было, где он находится. Отовсюду его толкали чьи-то руки, сумки, чемоданы. Он изо всех сил отбивался, плотно сжав губы, чтобы сохранить воздух в легких и выбраться из открытого окна.
Наконец хлеставший в окно поток воды ослаб, и Смит поплыл вперед.
Вот он нащупал раму. Рванулся наружу и с ужасом понял, что его что-то держит.
Смит с силой дернулся и почувствовал, что за ногу его держат толстые пальцы. Та женщина все еще цеплялась за жизнь, цеплялась, как осьминог, у которого осталось всего два щупальца.